Фаэты (Журнальный вариант)

— Чего бояться? Незримых опасных существ? Но свет лучшее лекарство против них. Я сама — сестра здоровья. Наши предки не задумывались, прививая себе болезнетворных во имя избавления всех фаэтов от смертоносных болезней. Именно врач на Земе должен первым освободиться от скафандра. Это его долг! К тому же я хочу искупаться в озере. Разве мой Аве, покорявший океанские волны на дощечке, отступит сейчас? Проглоти таблетки, которые я тебе дала. Они защитят тебя от неведомого мира Планеты Света. И ее свет поможет нам. Сними скафандр! И помоги мне.

— Зачем ты искушаешь меня, Мада?

— Чтобы сделать первыми то, что все равно надо сделать, Ведь не можем же мы вернуться на Фаэну, так и не попробовав жить здесь по-настоящему свободно, а не в скорлупе.

Говоря это, Мада сорвала золотое яблоко и протянула Аве:

— Очисти мне его, пожалуйста. У него кожура яркая, как Сол, и прочная, как наш скафандр.

Когда корабль «Поиск» стал приближаться к орбите Земы, участникам экспедиции все труднее становилось от яркого света Сола. Особенно жгучим он стал, когда корабль вышел на орбиту вокруг Земы.

Мада установила, что атмосфера планеты поразительно схожа с фаэнской. Лишь углекислоты оказалось мало, и «парникового эффекта» здесь не было. Планета свободно излучала в пространство избыток солнечного тепла. Потому условия существования на ней оказались сходными с теми, какие были на Фаэне, как это предположил когда-то Аве Map.

Тони Фаэ, звездовед, с увлечением поэта наблюдал планету. Большая ее часть была залита водой, как бы заштрихованной рядами волн. Поверхность морей и суши поражала разнообразием цветовых оттенков. Но больше всего над Земой было облаков. Одиночные облака бросали на поверхность планеты отчетливые тени, а в облачных океанах там и тут можно было различить спиралеобразные вихри бушевавших внизу ураганов, Но нигде: ни на суше, ни на морском берегу — не было видно пятен городов с расходящимися от них щупальцами дорог, что бросалось в глаза при взгляде на Фаэну из космоса.

— Должно быть, мер-ртвая планета, — предположил бортинженер Гор Зем.

— Живая! — воскликнул Тони Фаэ. — Зеленый цвет материков — это растительность. А другие оттенки…

— То-то и дело, в их тайну не проникнешь.

— Нет, почему же, — оживился Тони Фаэ. — Это легко!

— Р-разве? — удивился Гор Зем.

— Жрецы в древности считали, что каждое живое существо окружено ореолом излучения. Цвет его якобы позволял «психическому зрению» узнавать самые сокровенные мысли и чувства.

— Жр-рецы сочли бы планету Зему за живое существо?

— Чтобы составить ее карту, — засмеялся Тони Фаэ.

— Что ж, пр-риступим. Вижу в гор-рном хр-ребте чер-рные пр-роемы!

— Значит, Горы Злобы и Ненависти.

— Вр-роде как на нашей Фаэне. Дальше тянутся гр-рязно-зеленые долины.

— Долины ревности.

— А чер-рно-зеленые?

— Низкий обман.

— Стоит ли начинать с таких мр-рачных названий?

— Тогда смотри на большие просторы суши.

— Яр-ркий зеленый цвет.

— Жрецы считали его признаком житейской мудрости и тонкого обмана.

— Будем снисходительны к Земе, назовем сушу Континентом Мудрости без всякого обмана. А вот узкое море, на котором словно свер-ркают кр-расные молнии.

— Море Гнева.

— У него р-розовый залив.

— Залив Любви.

— А вот побер-режье кр-расновато-кор-ричневое.

— Берег Жадности.

— Недур-рно для будущих землян. Может быть, с синим океаном будет лучше?

— Океан Надежды.

— Его голубой залив?

— Залив Справедливости.

— Уже лучше. А эти огнедышащие горы с кр-расным пламенем и черным дымом?

— Вулканы Страстей.

— Убедительно. А какого цвета ор-реол у твоего друга Гора Зема?

— На карте планеты я назвал бы его Горой Силы и Щедрости.

— Спасибо. Каков же ор-реол у нашего Ума Сата?

— Ярко-голубой и золотисто-желтый. Такие места на Земе пришлось бы назвать высшими понятиями ума и чувств.

Молодые фаэты, продолжая игру, незаметно составили первую карту Земы с забавными названиями, вспоминая при этом и участников экспедиции.

— Что касается ореола Мады, — продолжал Тони Фаэ, — то это цветовая гамма зари в космосе.

— А сам Тони Фаэ? Не пылает ли он со времени посещения Деймо яр-рко-красным ор-реолом?

Тони Фаэ смутился.

— Видишь, — продолжал Гор Зем, — я не хуже др-ревнего жреца распознаю твой ор-реол, — и лукаво рассмеялся.

— Это не так трудно, — пытался защититься Тони Фаэ. — Можно вглядеться и в Аве, даже в Смела Вена.

— Р-разве?.. Даже в Смела Вена?

— Все мы пылаем красным цветом, — вздохнул Тони Фаэ, — только разных оттенков.

— Так не назвать ли мор-ря именами влюбленных? — ухватился за озорную мысль Гор Зем.

— Пусть уж лучше планета Зема носит название Вечных Страстей.

Тони Фаэ верно сказал не только о планете Земе, но и о Смеле Вене. Если бы вокруг него был ореол излучения, то непременно огненно-красный. Любовь к Маде сжигала его, и вызванные ею чувства исполосовали бы его ореол черными и грязно-зелеными полосами.