Файл №118. Змеиная кожа

- Но если я - причина... Если я виноват... Я не могу даже... Как... - он смотрел на Дэйну, словно она могла дать ему ответ. - Со смертью я справлюсь, Лайл вдруг заговорил быстро, словно пытаясь оправдаться. - Когда живешь на ранчо - оказываешься настолько близко к природе, что смерть ощущаешь как уход, растворение в окружающем тебя мире. Смерть - это не страшно. Но предательство, убийство! - Паркер посмотрел на свои руки, поднес их вплотную к лицу, всматриваясь в рисунок. - Мне кажется, что я своими руками...

Лайл виновато посмотрел на Скалли и заплакал.

Вигвам шамана стоял на самом краю поселка. Большинство индейцев уже давно переселились в нормальные, двух - и трехэтажные дома, но шаман оставался верен традициям. Скенит указал на вход, завешенный шкурой лося:

- Нам туда. Старого шамана зовут Иш. Он единственный, кто сможет рассказать вам то, что вы хотите узнать.

Малдер постоял в нерешительности, окинул взглядам свой костюм, наконец решился и откинул полог.

Шаман сидел на огромной шкуре гризли и курил трубку. Горький запах дикого табака заполнил все небольшое пространство вигвама.

- Иш, это Фокс Малдер, он хочет говорить с тобой. Он представитель закона, но сейчас он пришел как тот, кому небезразлична жизнь индейцев. Он хочет узнать, зачем маниту снова появился в нашем городе.

Фокс огляделся. На закопченных деревянных опорах висели сушеные травы. Он с трудом узнал зверобой и мяту. пыльный веник которых висел прямо над костром. Сердоликовый амулет - фигурка свернувшегося полоза - покачивался в неровном свете пламени. Малдер кивнул шаману, тот указал ему и шерифу на .большую кипу шкур, сваленных вдоль стены.

- Не знаю, зачем маниту снова пришел в наш город. - Иш покачал головой. Затянулся и медленно выпустил струю дыма. Табачный дым смешался с дымом костра и вытек в дырку в крыше. - Я могу рассказать вам все, что знаю. Что-то я видел своими глазами, что-то рассказали люди, о чем-то пришлось догадываться. Но начинается мой рассказ - как предание, переданное старой скво маленькому внуку, еще не умеющему говорить, но уже любящему слушать.

Шаман подтянул ноги, уселся поудобнее и заговорил нараспев. Голос оказался неожиданно сильным и красивым. Малдер вдруг заметил, что его завораживает звучание и он почти не вслушивается в смысл фраз.

- Давным-давно, когда солнце светило ярче и добрый дух Вакантанка еще не покинул людей, родился на свет Лунный Волк. Он был могуч, и, как у любого могучего повелителя, у него были слуги. Эти слуги назывались маниту.

Фокс стряхнул с себя оцепенение, посмотрел шаману в лицо. Старый индеец сидел неподвижно, морщинистое лицо было подернуто пеленой воспоминаний.

- Однажды я встретил маниту, - продолжал Иш. - Я был совсем молод...

- В сорок шестом? Дело Уоркетса? - спросил Фокс.

Шаман поднес к губам трубку, посмотрел на Малдера.

- Ты не такой, как все, - медленно произнес он. - Ты открыт индейцам. У тебя даже имя наше. Лис. Тебя надо было назвать Бегущий Лис. Или Хитрый Лис.

- Главное - чтобы не Лис-Призрак, - в тон ответил Малдер, - остальное меня не волнует. Расскажите, что вы видели?

- Уоркетс гулял один по лесу, - заговорил шаман. - И на него напал зверь. Ричард убил его, шрамы зажили. Все оказалось забыто. Но затем начались смерти. Индейцы кроу поняли, что в Уоркетса вселился дух маниту. Злой демон, способный превратить человека в зверя. Кровь духа и человека смешалась, и несчастный сам стал маниту.

- Значит, зажившие шрамы на теле Джо... - шепотом произнес Скенит.

- Маниту нападает на человека ночью. И не в полнолуние. Никто не знает почему, но слуги Лунного Волка боятся луны. Демон послушен двум желаниям. И если первое привычно и понятно, то второе вселяет ужас. Маниту - как маленький ребенок, впервые увидевший мир. Ему интересно все, что можно разорвать и посмотреть, что сокрыто внутри. А второе - маниту голоден. Он все время хочет набить свой желудок, заставить молчать демона, грызущего его чрево. Страшен человек, попавший под власть демона. И нет спасенья, кроме смерти, и в смерти спасения тоже нет, только тьма.

Иш начертал в воздухе знак, ограждающий от несчастья, и продолжил рассказ:

- Как-то ночью, когда мне было шестнадцать лет, я возвращался с рыбалки. Из ущелья Кай-Тайк. Это совсем недалеко от дома Уоркетса. Я услышал вой. Не звериный, но и не человеческий. Я заглянул в окно. Ричард лежал на полу, весь в крови и поту. Ему было очень, очень больно. Он корчился в судороге, на губах выступила пена. Я увидел его руку. На ней была разорвана кожа. Края разошлись и свисали лохмотьями. Затем кожа лопнула и упала на пол. Словно у змеи. Челюсти удлинились, из-под ногтей проступили звериные когти. Уоркетс обернулся, закричал. И увидел меня. Его глаза все еще были людскими. И они просили, умоляли меня - убей. Если бы я охотился и у меня оказалось ружье - я бы выполнил эту просьбу не задумываясь. Но я был мальчишкой. Я до смерти перепугался. И убежал. Вскоре после этого его убила полиция. Но маниту появился снова. Через восемь лет.