Файл N365. Незаконный эмигрант

«Поминальным» пилоты авианосца звали специальный освежающий напиток, выдаваемый уходящим на боевое задание экипажам. Капитан утверждал, будто в нем намешан какой-то хитрый состав, благодаря которому пилотов сбитой машины не будет мучить жажда, по меньшей мере, двое суток. Но летчики как-то дружно решили, что готовиться к падению заранее – плохая примета, и пить медицинское изобретение отказывались.

– Я его тогда во флягу перелью, на обратной дороге первый «боевой» отметим.

– Сплюнь лучше, – посоветовал Дуглас.

– Не могу. Берни под трибунал отдаст.

– Хватит болтать, к машине! – сухо приказал лейтенант, входя в роль сурового командира.

Они дружно отделились от стены рубки, у которой ожидали своей очереди, и направились к «Донтлесу», которого техники откатывали в сторону от площадки лифта. Бригада по обслуживанию самолетов работала быстро и умело – пока экипаж преодолел сотню шагов до своей машины, ребята в спецовках уже успели сдернуть струбцины с рулей высоты, закрепить плоскости и подкатить под брюхо пузатую, похожую на заостренную бочку с железным оперением стапятидесятифунтовую бомбу.

– По местам, – скомандовал Эммен и первым забрался в кабину. Похожие на рюкзаки парашюты лежали на креслах, и он первым делом накинул на себя лямки, защелкнул карабин на груди, сдвинул форточку: – Ну что, готовы?

– Бомбы висят, капитан! – откликнулись техники.

– Штурман, готов? – оглянувшись на Дугласа, поинтересовался лейтенант и, не дожидаясь ответа, громко предупредил палубную команду о запуске двигателя: – От винта!

Техники, пригибая головы, ринулись врассыпную: получить прочной ясеневой лопастью по голове – удовольствие не самое большое.

– Прицел на месте, сигналы о работе электрозахватов горят, карты здесь, лямки пристегнул. Интересно, какой дурак придумал сидеть в полете одновременно и в парашютах, и в спасательных жилетах?

Командир девятой эскадрильи заставлял своих летчиков одевать пробковые спасжилеты каждый раз, когда подчиненные появлялись на палубе. И хотя кто-то рассказывал, как где-то кого-то когда-то вытащили из океана только потому, что тот, поскользнувшись, упал за борт в жилете, Бессель считал все это излишней перестраховкой. Хотя бы потому, что палуба авианосца ограждалась прочными линевыми леерами.

– Френки, ты готов? Пулемет и патроны на месте?

– Разрешите дать пробную очередь? – тут же откликнулся кормовой стрелок.

– По японцам дашь, если их еще до нас не разгонят, – лейтенант Эммель бросил последний взгляд на приборную панель. – Кажется, все в порядке. Экипаж, приготовиться к взлету. Нас уже выкатили на стартовую позицию.

Город Мэннинг, округ Дунн, штат Северная Дакота, 16 сентября 1993 года, 08:45.

Городок притулился на нешироком скальном карнизе, нависающем на высоте полусотни ярдов над шелестящим по камням горным ручьем. Около ста домов, в большинстве своем – деревянных, над которыми возвышался темный крест настоящего костела. Не просто большого барака с крестом на крыше, как в тысячах мелких городков по всей территории Штатов, а самый настоящий каменный храм с замшелыми стенами, высокими готическими окнами и островерхим шпилем над башней. Сосновый лес, когда-то расступившийся, чтобы дать место городу, теперь осторожно пробирался назад на улицы. Многие деревья уже вплотную подступили к постройкам, а некоторые и вовсе ухитрились вырасти между ними.

Впрочем, «улицы» – громко сказано. Мэннинг, втиснувшийся между ручьем и горным кряжем, вытянулся вдоль единственной улочки, по которой сейчас ехали Молдер и Скалли. Витрины магазинов сменялись окнами жилых домов, а то и глухими стенами, обшитыми потемневшими от времени досками. Изредка встречались дома поновей, выделявшиеся яркими линиями пластикового сайдинга, белыми наличниками и оцинкованными кровлями. Как ни странно, обычно такие оказывались общественными учреждениями: школой, мэрией, больницей. Создавалось впечатление, что община в целом жила во много раз богаче, нежели ее члены.

– Вон офис шерифа, – наконец заметила Скалли. – Слева.

Полицейский участок города располагался немного в стороне от улицы. Скальный карниз расширялся в этом месте почти вдвое, и освободившееся пространство использовали для большой площади, по краям заасфальтированной, а посередине застеленной плотно подогнанными досками. На краю дощатой площадки поднимался высокий флагшток, на котором полоскалось звездно-полосатое знамя, а под самым горным обрывом стоял, красуясь обшитыми зеленым сайдингом стенами, широкий одноэтажный дом с зарешеченными окнами и одинокой сине-белой машиной у входа.

– Просто лагерь юных бойскаутов, а не город, – прокомментировала Скалли, выходя из машины. – Только барабанщика в униформе не хватает.

– Не скажи, – улыбнулся Молдер. – Просто люди живут, слившись с природой, одной большой семьей. Вот увидишь, на этой площади они наверняка все праздники вместе справляют.

– Угу, – кивнула Скалли. – Чихнешь не в ту сторону, и через минуту весь город про это знать станет. Обитаешь, как в аквариуме.