Фаина Раневская

Вместе в Павлой Леонтьевной Вульф Фаина начинает играть в Симферопольском городском театре. Видимо, там же она и берет звучный псевдоним – Фая Фельдман становится Фаиной Раневской.

«После спектакля, в котором я играю, я не могу ночью уснуть от волнения. Но если я долго не играю, то совсем перестаю спать»

(Ф. Г. Раневская)

История псевдонима тоже овеяна множеством баек и легенд. Помните историю с разлетевшимися из рук Фаины деньгами? По одной из версий, она однажды рассказала об этом Екатерине Гельцер, и балерина восторженно воскликнула: «Да вы – героиня чеховского "Вишневого сада"! Любовь Андреевна Раневская! Это же она говорила о себе "Я сорила деньгами"…» И через несколько лет, будучи в Крыму, артистка вспомнила об этом и взяла псевдоним в честь странной, «не приспособленной к жизни» чеховской героини. Согласно другой версии, история с летающими купюрами произошла уже в Крыму – якобы Фаина получила перевод от родных из-за границы, по вечной своей рассеянности выпустила их на волю ветра и восхитилась полетом, а находившийся рядом поклонник-театрал сказал, что так могла поступить только Раневская. И, наконец, третий вариант, который однажды сама Фаина Георгиевна поведала журналисту: «Я стала Раневской просто потому, что все роняла. У меня вечно все валилось из рук»… Но так ли важно, каким образом появился на свет этот звучный псевдоним? В истории русского театра (а впоследствии – и кинематографа) появилась новая звезда – Фаина Георгиевна Раневская.

Ее взлет начинается с ролей в спектаклях ее любимого Чехова: Шарлотта в «Вишневом саде», Войницкая в «Дяде Ване», «Чайка», «Иванов», «Три сестры»… В страшные для Крыма годы гражданской войны театр продолжал действовать. «Иду в театр, – вспоминала Раневская, – держусь за стены домов, ноги ватные, мучает голод». Бывший Дворянский театр был тогда переименован в Первый советский театр в Крыму.

В годы революции и гражданской войны судьба сталкивала Фаину Георгиевну со многими знаменитыми поэтами, писателями, драматургами – в ее записках есть упоминания о Марине Цветаевой, Максимилиане Волошине, Константине Тренёве, о том, как в нечеловеческих условиях люди старались помочь друг другу… «Мне везло на людей», – пишет она на закате жизни.

И в то же время эти мрачные годы значительно пополнили ее коллекцию образов – спекулянтки, комиссары, «борцы за идею», рыночные торговки, растерянные интеллигенты, попадьи, агитаторши – все эти колоритные типажи потом найдут свое отражение в игре Фаины Георгиевны, заставляя зрителей замирать от восторга перед беспощадно точным воплощением образа – положительного ли, отрицательного ли. На десяток лет затянулось ее «путешествие» по провинциальным театрам. Но как знать, стала бы она той самой, обожаемой зрителями «Великой» Раневской, если бы не тяжелый опыт двадцатых годов?

«Для актера не существует никаких неудобств, если это нужно для роли» (Ф. Раневская)

«Спутник славы – одиночество»

Уже в зрелом возрасте Раневская однажды назвала себя «выкидышем Станиславского» – то ли досадуя, что не довелось пройти его школу, то ли обещая таким образом оставаться хранительницей традиций его актерской системы. Она считала, что заданный Станиславским высочайший уровень русского театра ушел в небытие вместе с ним. Имеется и такое объяснение: однажды Раневская попыталась присоединиться к труппе основанного Станиславским и Немировичем-Данченко Московского Художественного театра, но в итоге получила отказ – отсюда, возможно, и слово «выкидыш». А дело было так.

Рекомендацию ей дал знаменитый актер Василий Иванович Качалов, с которым Фаина Георгиевна дружила с юности. По ее рассказам, направляясь к Немировичу-Данченко для предварительной беседы, она была близка к обмороку от счастья: Художественный театр – это же идеал, мечта многих лет! «Показ я помню плохо, – вспоминала Раневская, – была в каком-то бреду, к тому же снова начала заикаться от волнения». Кстати, интересный факт: избавиться от заикания полностью актриса не смогла до конца жизни, но на сцене с ней этого не случалось никогда.

«Сейчас долго смотрела фото – глаза собаки удивительно человечны. Люблю их, умны они и добры, но люди делают их злыми» (Ф. Раневская)