Фаина Раневская. Женщины, конечно, умнее

Эпоха социализма ввела в наш лексикон много различных выражений. Есть среди них и такое: «невозможно переоценить». Обычно оно употреблялось применительно к «великим» заслугам очередного вождя. Так вот, к Павле Вульф это выражение подходит как нельзя лучше. Действительно, невозможно переоценить ее роль в становлении актрисы Фаины Раневской. Той самой великой Раневской, которую мы с вами помним.

Фаина произвела на Вульф столь сильное впечатление, что она сразу захотела помочь неприкаянной девушке. Вульф дала Фаине одну из пьес («Роман» Э. Шелтона), которую играла ее труппа (Павла Леонтьевна не только играла на сцене, но и возглавляла труппу), и предложила выбрать любую понравившуюся роль и сыграть ее. Для начала играть предстояло перед Павлой Леонтьевной.

Фаине понравилась роль итальянской певицы Маргариты Кавалини, несмотря на то, что об Италии она ничего не знала. Ни языка, ни обычаев, ни нравов. С таким багажом знаний вжиться в роль было невозможно.

Раневская совершила невозможное: она отыскала в Ростове настоящего итальянца — булочника, родившегося в Генуе (вполне вероятно, что это был единственный итальянец во всем городе). Все деньги ушли на плату меркантильному земляку Христофора Колумба и Никколо Паганини. С его помощью Раневская выучила азы итальянского языка, ознакомилась с итальянскими обычаями, переняла у своего учителя мимику и жесты, характерные для итальянцев.

Представ перед Павлой Леонтьевной в роли итальянки, Раневская, сильно похудевшая от голода (на еду во время учебы у нее денег практически не оставалось), заслужила похвалу. «Со страхом сыграла ей монолог из роли, стараясь копировать Андрееву. Прослушав меня и видя мое волнение, Павла Леонтьевна сказала: «Мне думается, вы способная, я буду с вами заниматься». Она работала со мною над этой ролью и устроила меня в театр, где я дебютировала в этой роли. С тех пор я стала ее ученицей».

Павла Леонтьевна настолько прониклась состраданием к неприкаянной девушке, что пригласила ее жить к себе. Одной дружной семьей им предстояло прожить тридцать лет — Раневская разъехалась с Павлой Леонтьевной только в 1948 году. И то разъедется вынужденно: Вульф с семьей получит квартиру в Москве на Хорошевском шоссе, а Раневская, допоздна занятая на сцене, останется жить в центре Москвы, поближе к театрам.

Вместе с Павлой Леонтьевной и ее маленькой дочерью Раневская отправилась в Крым. В Симферопольский городской театр, ранее называвшийся Дворянским, точнее — театром Таврического дворянства. Добирались до Симферополя пароходом, через Евпаторию. Почему именно в Крым? Во-первых, по словам самой Павлы Леонтьевны, ей хотелось немного отдохнуть и поправить пошатнувшееся здоровье маленькой дочери Ирины, а во-вторых, мало кто мог рискнуть отправиться грозной весной 1918 года из Ростова в Москву…

В своей книге воспоминаний Павла Вульф напишет: «Крымский период был началом творческих успехов Раневской…»

Павла Вульф происходила по матери из псковских помещиков, а по отцу из обрусевших немецких баронов. Она родилась 19 июля 1878 года в Псковской губернии.

Павла, как и Раневская, мечтала стать актрисой с детства. «Мое первое «выступление» на сцене… мне было около пяти лет… Я изображала капризную, упрямую маленькую девочку… роль моя заключалась в… капризном крике… Помню все свои ощущения на сцене — радостный восторг… Мой крик покрывал смех публики, но я… чувствовала, что это относится ко мне, и это было мне приятно… Этот момент определил мою судьбу. После этого спектакля, когда спрашивали меня, кем ты будешь… всегда отвечала — актрысой».

Сравните с воспоминанием Раневской о собственном детстве: «Я переиграла все роли, говорила, меняя голос… Была и ширма, и лесенка, на которую становилась. Сладость славы переживала за ширмой. С дос-тоинством выходила раскланиваться».

Павла вместе с братом и сестрой ставила домашние пьесы, играла в постановках, устраиваемых ее родственниками. Вот что она вспоминала о своей игре в пьесе В. А. Крылова «Сорванец», показанный в день именин матери: «Я играла внучку. Мне очень нравилась роль… С каким трепетом готовилась я к роли… На спектакль съехалась масса знакомых… Мой труд, моя увлеченность ролью не пропали даром и принесли успех. Мое исполнение было неожиданностью для всех… У меня радостно билось сердце, и я решила: буду актрисой непременно. Играть на сцене — это несравнимое ни с чем счастье».

Драматурга Виктора Александровича Крылова, часто пользовавшегося псевдонимом «Виктор Александров», сейчас никто и не вспомнит, а когда-то он был очень известен. И как один из самых плодовитых драматургов того времени, и как страстный обличитель помещичьих нравов, и как начальник репертуарной части петербургских Императорских театров.

«Все проходит…» — было написано на перстне царя Соломона…

Как же все-таки хорошо, как же здорово, что талант Фаины Раневской расцвел в эпоху кинематографа и потомкам остались не только воспоминания современников, но и живая Раневская на экранах!