Фаина Раневская. Женщины, конечно, умнее

Я часто сердилась на Осипа Наумовича за то, что он непосильно много работает, не щадя себя. Он объяснял мне свою кипучую деятельность потребностью постоянного общения со зрителем. Он на все мои нападки неизменно отвечал: «В этом смысл моей жизни». Однажды после окончания ночной съемки в фильме «Свадьба» Чехова, где он чудесно играл Грека, нам объявили, что машины не будет и что нам придется добираться пешком домой. Осип Наумович сердился, протестовал, долго объяснялся с администратором, но, тут же успокоившись, решил отправиться домой, как был — в гриме: с черными усами и бровями, в черном парике и турецкой феске. По дороге он рассказывал мне какую-то историю от лица своего Грека на языке, тут же им придуманном, свирепо вращал глазами и отчаянно жестикулировал, невероятно пугая идущих на рынок домашних хозяек. Это была не только озорная шутка, это было творчество, неуемный темперамент, щедрость истинного таланта. Наша прогулка продолжалась бы дольше, если бы изумленный нашим видом милиционер категорически не потребовал, чтобы мы немедленно отправлялись домой!

В гастрольных поездках, возвращаясь со спектакля, мы обычно ужинали у меня в номере. После ухода Осипа Наумовича, одна, вспоминая его рассказы, я долго хохотала, как филин в ночи, приводя в недоумение дежурную горничную. Осип Наумович шутил, уверяя меня, что наши ночные беседы его «скомпрометировали» и будто он даже слышал, как дежурная горничная сокрушалась, что у него старая жена!..

Отказывать он не умел, был уступчив, без тени зазнайства. Куда бы нас ни звали выступать в сборных концертах, охотно давал согласие, а потом с виноватым видом говорил: «Дорогая, еще два шефских концерта, только два», — и мы мчались куда-то очень далеко. Я сердилась, жаловалась на усталость, он утешал меня тем, что это «полезная» усталость.

Помнится, как в день спектакля режиссер попросил его заменить внезапно заболевшего актера. Было это на гастролях во Львове, стояла нестерпимая жара. Мы поехали в парк; там, укрывшись в тени, он читал роль, боясь, что не успеет ее выучить к вечеру. Я подавала реплики. Волнуясь, как школьник перед экзаменом, он говорил текст роли, стараясь его запомнить. Глаза у него были детскими, испуганными, а ведь он был прославленным актером! Сыграл он экспромтом, сыграл превосходно, только утром жаловался на сердце, которое всю ночь болело. И сколько подобного было в его жизни!»

В 1945 году Фаина Георгиевна снялась у режиссера Семена Тимошенко в музыкальном фильме «Небесный тихоход». Раневская сыграла роль профессора медицины. В фильме рассказывается о том, как три друга, офицеры-летчики, поклялись не влюбляться до конца войны, чтобы все свои силы отдать приближению победы. Но судьба свела их с летчицами женской эскадрильи. Соперничество, как это часто бывает, переросло в любовь. Все три друга, один за другим, изменили данной клятве… Своим названием фильм обязан тому, что после тяжелого ранения один из главных героев — летчик Булочкин, вынужден летать не на скоростном истребителе, а на «тихоходе» У-2. Привыкший к опасностям воздушных боев, бывший пилот истребителя Булочкин с трудом привыкает к «спокойной» жизни. Разумеется, он проявит себя и на «тихоходе».

После реставрации ленты в 1970 году героиня Фаины Раневской почему-то заговорила чужим голосом. Видимо, реставраторы сочли, что профессор слишком сильно картавит. Можно представить себе, как было обидно актрисе…

«Небесный тихоход» подарил народу несколько крылатых фраз, правда, на сей раз без участия Раневской:

«Первым делом — самолеты! Ну а девушки? А девушки — потом!»

«За бесстрашного истребителя, мастера беспарашютного спорта!»

«Это ехидна в шлеме, воздушный иуда!»

«Стулья гостям, кресло мне!»

«Легче Медного всадника в ЗАГС свести, чем одного из нас!»

«Вот если б у вас еще пушечка была такая, как вы мне отливаете, вы бы его точно сбили».

«Я думала, вы — ас, а вы «у-два»’c…»

«— А где же тело?

— Здесь тело!»

А еще в фильме прозвучали песни, полюбившиеся нескольким поколениям: «Перелетные птицы» и «Пора в путь-дорогу».

Пора в путь-дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем,
Над милым порогом
Качну серебряным тебе крылом…
Пускай судьба забросит нас далеко, пускай!
Ты к сердцу только никого не допускай!
Следить буду строго,
Мне сверху видно все — ты так и знай!»

Короче говоря, эта картина запомнилась зрителям как сама по себе, так и благодаря эпизоду с Фаиной Раневской.

В 1946 году режиссер Илья Фрэз пригласил Раневскую на роль бабушки в своем дебютном фильме «Слон и веревочка», снятом на студии «Союздетфильм» по сценарию Агнии Барто.

Из книги Глеба Скороходова «Разговоры с Раневской»:

«— …Я дважды снималась не с девочкой, а с живым чудом — с Наташей Защипиной. Вы знаете эти картины — «Слон и веревочка» и эта самая — «У них есть Родина».