Файролл-13. Петля судеб. Том 3.

— Пей-пей, никого не слушай. — Зимин наполнил рюмки, стоящие напротив него. — Твое здоровье!

— Все равно опять мы вас уделаем, — пыхнув дымом, Валяев взялся за рюмку, — как в том году, и в позатом, и раньше.

— И в том, и в позатом флаг был наш, — погрозил ему пальцем приятель. — Ты, как всегда, выдаешь желаемое за действительное.

— И в самом деле перепутал, — повинился Валяев. — Prost!

— Будет новый день — и увидим. — Азов поднялся на ноги и потянулся. — Что до инсайдера — оставьте его мне. У каждого есть своя забота, эта — моя.

— Чем дальше, тем больше мне кажется, что твои заботы становятся нашими, — едко заметил Валяев и опрокинул рюмку в рот. — Ф-ф-фух! Если бы не наш приятель Киф, сколько бы негодяев до сих пор гадили у нас в компании по углам?

— Но не гадят же? — глянул на него безопасник. — Так ли иначе, но они получили то, что заслуживали. Всегда важен лишь один факт — сделано дело или нет. Мое — сделано. А вот тебе, согласись, похвастаться особо нечем. Ну, если не считать Арену, но такое ли она большое достижение? Вот приедет скоро Старик и поинтересуется у тебя, насколько велики твои успехи — что скажешь? Макс выкрутится, я тоже, а вот ты… Не уверен.

— Он ведь только-только сменил гнев на милость, — добавил Зимин. — Как бы снова в опалу не попасть, братец!

— Спасибо вам, друзья! — Валяев отвесил поясной поклон и мазнул ладонью по полу. — Приободрили! И тебе, Киф, спасибо!

— А я тут при чем? — Мне даже как-то обидно стало. — Слова же не сказал. Сижу курю.

— Все твоя шпиономания! — обличительно заявил обиженный функционер, мигом поменявший свое недавнее мнение обо мне. — Пришел, развел очередные страсти-мордасти — и вот результат. Мы сразу перестали выпивать и начали ругаться. Ты прямо какой-то… Не знаю… Горевестник ты! Вечно придешь и все обосрешь!

— Так себе имя, — возразил я. — Лучше называй меня Бронко.

— Тьфу! — Валяев уселся в кресло, засунул ладони под мышки и уставился в стену.

— Так может, тогда он завтра не за тебя сыграет, а за меня? — вкрадчиво предложил ему Зимин. — Ну, раз он тебе неприятен? Киф, ты как на этот счет?

— Да без разницы, лишь бы гонорар остался тот же, — ответил я и цапнул кусок сыра с тарелки, стоящей на столе. — Если честно, мне и ехать-то никуда не хочется, только за уважуху к вам в этом всем участвовать согласился.

— Шиш тебе, Макс, — буркнул Валяев. — Я его на самый опасный участок поставлю, чтобы жизнь сахаром не казалась.

— Да она у меня и без того, знаешь ли, не медом намазана, — возмутился я. — Хочешь как лучше, а в ответ получаешь одни упреки. Теперь вот сижу, думаю, как вам еще одну новость рассказать. Вдруг вы меня после нее вообще в окно выбросите? А я не птица, летать не умею.

— Еще одну? — закашлялся Зимин, извергая из себя клубы сигарного дыма. — Нет, прав Кит, надо заканчивать тебя в гости звать. По крайней мере по пятницам, когда на душе легко и светло. Ладно, выкладывай.

— В понедельник скандал небольшой случится, — закинул ногу на ногу я, — в редакции. Я с Голицыным сцеплюсь как следует, после чего его родственники, те, которые вам нужны по каким-то бизнес-соображениям, возможно, будут звонить и возмущаться. Мол — наше дитятко родное обидели, что это такое, как посмели?

— Голицын? — глянул на Азова Зимин. — А, понял, о ком речь, льготы в телекоммуникационной сфере. Ну да, полезный пассажир. Киф, тебе прямо обязательно с ним конфликтовать? Никак без этого не обойтись? Я понимаю, ты строптив, самолюбив, но все же?

— Никак нельзя, — мотнул головой я. — Дело даже не в моем скверном характере. Я игрок командный, могу, если надо, свои интересы ради общественных в сторонку отодвинуть. Но этот хмырь начинает мешать работе, причем уже нешутейно. Сотрудников моих пробует шпынять, процессы тормозить, инсайдеров вон в редакцию заслал, причем сразу в двух экземплярах. Из-за этого мое присутствие там, в офисе, становится все более и более необходимым, следовательно, капитально начнет провисать игровой процесс.

— Это уже лишнее, — не поворачиваясь ко мне, заметил Валяев. — В игре ты нужнее.

— Именно, — кивнул я. — Потому в понедельник нашего золотого мальчика омоет, фигурально выражаясь, некий «золотой дождик», после чего он отправится вынашивать планы страшной мести, а это процесс не быстрый, пара-тройка недель у меня в запасе появится.

— Действуй, отмажем, — уверенно заявил Азов, глянув на Зимина. — Отмажем же?

— Куда мы денемся? — вздохнул тот. — Да и, правды ради, не такая уж у него и влиятельная родня, сильно она нам не нагадит. Маловато каши для такого они ели. Что до преференций — не от них их получим, так от других, деньги все любят. Только все же попрошу без особого фанатизма. Ладно?

— Чутулю на нем потопчусь — и все, — пообещал я. — Не больше. Ну, может, в сопелку дам разок, для пущего ума.

— Кит, ты вредно влияешь на нашего юного друга, — обратился к приятелю Зимин. — Он всего-то лишь попал в твою команду, и вот, получите уже через пять минут — «потопчусь», «в сопелку». Кит, ты токсичен, как атомные отходы, тебя к людям подпускать нельзя.