Файролл. Гонг и чаша

Мы, уже окончательно осатанев, набросились на остатки левого фланга, фактически задавив их нашими телами. Рядом со мной, захрипев, упал на пол клерк из Академии мудрости, и мой меч тут же вскрыл горло его убийце. В этой схватке не было красоты и тонкости поединка. Один-два удара – и вот тела устилают пол зала.

Я отбил несколько ударов, пару пропустил, слава богу, некритичных, но все же уменьшивших мой показатель жизни, проткнул невысокого стражника, завизжавшего в тот момент, когда мой меч пробил его грудную клетку, и…

И увидел, что бой почти кончился. На ногах осталось около десятка стражников и совсем не намного больше нас, на глаз – человек пятнадцать. Мы стояли друг напротив друга, в крови (которой по идее быть не должно, однако ж вот…), тяжело дыша и с ненавистью смотря друг на друга. Под ногами одного из стражников зашевелился рыцарь, судя по всему оглушенный, со слетевшим с головы шлемом, но живой. Он приподнял голову, и я увидел, что это фон Остин. Стражник, стоящий рядом с приходящим в себя рыцарем, хэкнул, с силой опустил меч вниз, и острие его полуторника пробило латы и тело Герберта, пришпилив фон Остина к полу как бабочку. Не повезло тебе, юный рыцарь, недолго ты феечку радовал.

– Чего ждете? – раздался хриплый голос Гейнора. – Дорежьте же их!

– Как скажешь, – хмыкнул я, разозленный гибелью фон Остина, и рванул вперед. За мной двинулись остальные. Снова звякнули мечи, под моим ударом прогнулась и лопнула сталь доспеха, в лицо мне плеснуло теплым и пряно пахнущим и забрызгало глаза (а вот это уже совсем перебор), рядом кто-то замычал от боли.

Я отскочил назад, выставив клинок перед собой, и рукавом протер глаза. Бой практически закончился. В заваленном телами зале на ногах остались только те, кто с самого начала не участвовал в бое, я, еще двое воинов и Гейнор, весь окровавленный и явно получивший не одну рану. Он все-таки прикончил последнего из подручных Юра, и было видно, что далось ему это явно нелегко. Граф стоял на одном колене, опираясь на свой меч с волнистым лезвием и силясь встать.

– Добить. – Витольд был лаконичен.

Гейнор посмотрел на него с презрительной усмешкой.

Его люди не двинулись с места, повстанцы тоже. Я непонимающе уставился на брата Юра. Тот отвел глаза.

– Бойцы, я неясно отдал приказ? Добить.

Я демонстративно достал тряпицу из кармана и стал протирать клинок. Я понимаю: бой, поединок, битва. А так, мясником быть для какого-то казначея, пусть даже и из Академии мудрости – это увольте, без меня.

Два оставшихся бойца – оба, кстати, тоже из Витольдовых людей, видать, получше они были подготовлены для таких мероприятий, чем рыцари-храмовники, полегшие все, без остатка, вместе с пьянчугой Адалардом, переглянулись, подбежали к Гейнору и в два клинка его добили. Один удар отважный воин еще отбил, но второй, пришедшийся в спину, не смог. Ну а дальше все было несложно…

Жутковатое зрелище. Я обвел глазами зал. Всюду трупы, застывшие в живописных позах, все забрызгано кровью – и тишина. Молчат предводители переворота у входа, застыл соляным столбом Федерик со свечой в руке, теперь уж совершенно бессмысленной – то ли для красоты, то ли для удобства на стенах с начала боя загорелись факелы. А может, просто на большом экране с факельным освещением все видно лучше? Антуражнее, опять же…

– А вы к-как думали, м-молодой человек? – раздался спокойный голос брата Юра. – Так и б-бывает во время переворота. В-вот поэтому я и планировал все именно т-так, с минимальными ж-жертвами, без участия народных м-масс, с ними к-крови было бы куда как больше. А эти воины… Это было н-неизбежно.

– Гейнора-то зачем, он же уже… – пробурчал я. Я этого графа не знал, но он мне как-то сразу понравился, было видно, что мужик справедливый и честный.

– Он из тех, кто не сдается и не предает, даже если служит ничтожеству, – мягко пояснил мне Витольд. – И оставив ему жизнь, мы бы получили партизанскую войну по всем правилам и постоянную угрозу престолу королевы Анны.

Я понимал, что они правы, но все равно… Есть в этом что-то…

– Какой такой королевы Анны? – вдруг завизжал Федерик. – Этой потаскухи, которая прижила своего ублюдка невесть от кого? Так это она лезет на мой трон?!

– Эй-эй, ты о моей матери все-таки говоришь, – насупился Вайлериус и нехорошо посмотрел на Федерика.

– Погоди. – Витольд остановил мага, поднимающего свой посох. – Он нам живой нужен. Пока что.

Данут и Ясмуга переглянулись.

– Федерик, ты слюной кончай брызгать, – раздался голос Анны. – Все ты уже понял. Несомненно, ты ничтожество, позер, циник, но там, где речь идет о твоей шкуре, ты соображаешь быстро.

– Условия? – фальцетом спросил король.

– Что ты хочешь? – сощурился Витольд.

– Деньги, миллион золотом. И возможность уехать отсюда. – Федерика била мелкая дрожь.

– О чем речь. – Витольд потер руки. – Ну, миллион – это ты маханул, но полмиллиона мы тебе дадим. И до границы сопроводим. А с тебя – отречение от престола.

Один из клерков пошел к королю, с письменными принадлежностями в руках, которые были извлечены Анной из ее саквояжа.