Файролл. Гонг и чаша

– Хвала Чемошу, послезавтра увольнительная, – как всегда неторопливо сказал Лейн, стягивая кольчугу (я так понял, что иных доспехов в Пограничье не признают).

– Ты поаккуратнее с упоминанием ушедших богов, – негромко ответил ему Торн. – Тем более темных. Оно не запрещено, конечно, но все же поостерегся бы.

– Это у вас, на Западе, Чемош темный бог, – флегматично парировал Лейн. – А у нас в Пограничье его по-другому поминают, он многому нас научил и многим путь указал. Да и чего мне бояться – мне терять уже нечего, все, что могло, сгорело, и пепел по ветру развеялся.

Пинг и Понг сочувственно на него посмотрели и зашмыгали носами – эти парни были жутко сентиментальны. Притом в бою своими кривыми саблями (по две на брата) творили чудеса.

Я поставил себе на заметку, что с Лейном надо бы поговорить – и про Чемоша расспросить, и вообще понять, откуда этот мрачный воин идет и чем он дышит. Но сейчас спросил я про другое:

– Увольнительная? И прямо для всех? Мне она тоже положена? Я вроде седмицу еще даже не отслужил?

– А как же, – торопливо проговорил Торн, который, похоже, был рад сменить тему. – Это не важно, что неполная седмица. Увольнение для всех.

Выходной – это хорошо, это прямо-таки…

– Лейн, ты куда в увал-то? – спросил Понг.

– Да, куда? – поддержал его Пинг.

– Да никуда, – скрипнул лежаком следопыт. – Еще тащиться куда-то. Да и денег нет.

– Денег нет? Это хорошо.

– А мы в столицу, – похвастался Пинг. – К девкам!

– Точно-точно, – подхватил Понг – К ним!

Торн скептически поглядел на них и посоветовал:

– Только вы хоть в этот раз все золото с собой не берите. А то опять потом горевать будете, что вас чем-то опоили и обобрали до нитки.

– Нет, не возьмем, все не возьмем. Немножко с собой возьмем, и все, – быстро проговорил Пинг, а Понг замотал головой.

– Я тоже никуда не пойду, – пробасил Ур. – По дому грустить буду.

Северянин все три дня выпытывал у меня подробности о своей родине, все, что я мог вспомнить и рассказать. Кстати, мой рейтинг в его глазах невероятно подрос, когда он прознал, что я знаком с самим кенигом Харальдом. Правда, в те времена, когда юный Ур покинул родные пенаты, Севером руководил Харальдов папаша, но это ничего не меняло. Узнав же о том, что я еще и спас кенигову дочку, Ур и вовсе стал смотреть на меня с глубочайшим почтением.

Я, правда, сам потом немного пожалел, что рассказал так много, и дело было вовсе не в Уре, человеке простодушном и прямом. Уже в конце рассказа я заметил, что к нашему разговору на редкость внимательно прислушивается Фаттах. Ну вот не люблю я любознательных и хитроумных игроков. Может, потому что сам такой? Оно, конечно, секретов особых в этом нет никаких, но все же…

– А ты куда? – поинтересовался я у Торна.

– Да тоже в Мейконг, вон, с Микосом и Гарроном. В банк надо зайти, золотишко положить, да и пивка попить.

Фаттах потянулся.

– Я с вами, – сказал он Торну. – Не был в Мейконге. Говорят, красивый город. Ты с нами? – Он взглянул на меня.

– Не-не, – замахал я руками. – На фиг. Передохну маленько от этих боев. К тому же вы наверняка с утра пораньше туда ломанетесь, а я выспаться хочу.

– Ну да, – подтвердил Торн. – Часиков в девять и пойдем.

Конечно, по-хорошему, надо было бы составить компанию моей роте и в четверг, но, во-первых, совсем на газету забивать нельзя, во-вторых, я и впрямь подустал от виртуальной мясорубки, и, в-третьих, Вика сказала мне, что ей звонил Зимин, интересовался, где меня носит, узнал, что, наверное, в игре, проговорил: «Ну-ну», – и повесил трубку.

Это меня немного напрягло, я поразмышлял на тему, позвонить барину сейчас или же сделать вид, что мне ничего не передали и не сообщили, счел второе более рациональным, тем более Зимин Вике и в самом деле никаких распоряжений не отдавал, и, успокоив душеньку подобными умозаключениями, отправился спать.

В редакции при входе в наше крыло меня буквально снес с ног суровый запах перегара. Я долго и внимательно изучал носатое лицо Юшкова, которое за последнее время слегка изменило цвет. Из нормального розово-бледного оно все больше становилось бордово-багряным, и причиной тому был не стыд, а спирт. Ну, или спиртосодержащие напитки.

– Вадь, – сказал я ему. – Ты это, давай заканчивай. Так, как пьют в спортивной редакции, ты все равно пить не сможешь. У них по этому делу чемпионство по Москве и области, за спиной у них – годы тренировок и соревнований. Ты рядом с ними не валялся даже.

– Валялся, – виновато пробурчал Юшков. – Вчера как раз. Водяра, видать, паленая была.

Он защепил пальцами хохолок черных волос надо лбом и виновато начал его мусолить.

– Это вообще не аргумент. Я тебе серьезно говорю: не закончишь бухать – выгоню на фиг. Виктория! – рявкнул я.

Вика подбежала ко мне и захлопала глазами, стараясь казаться глупее, чем была на самом деле.

– Вик, это твой косяк, – сурово сообщил ей я и ткнул пальцем в Юшкова. – Твой человек калдырит по-черному, ты на это не обращаешь внимания и не ставишь в известность меня. Поясни мне, почему так произошло?

– Я ему говорила, – опустила глаза в пол Вика. – Сто раз.