Фаирсан

Среди преподавателей особо выделялся профессор истории Гнивси Тайл. Впадая в старческий маразм, он избрал Луну объектом насмешек и каждую лекцию пытался ее уязвить. Все его шутки встречались гробовым молчанием. Общеизвестно, что у аликорнов великолепная память, и пони, посмевшего посмеяться над принцессой, она, скорее всего, запомнит на всю жизнь. В общем, в самоубийцы никто записываться не спешил.

«А ведь это тоже урок,- подумала Луна идя на очередную лекцию профессора Гнивси. — Ведь среди моих будущих подданных будут всякие пони, даже такие, как Гнивси. И мне надо их всех любить и уважать, как бы тяжело это не было».

— Ах, — желчно захихикал профессор, увидев вошедшую студентку. — А вот и тема нашей сегодняшней лекции явилась!

— Доброе утро, Гнивси Тайл, — как обычно поприветствовала его Луна, проходя на свое место.

— Ах, какие мы сегодня обходительные, — ответ преподавателя тоже оригинальностью не блистал.

«Итак, сегодня мы узнаем о происхождении аликорнов и их роли в жизни империи. Согласно общепринятой теории, аликорны — это раса, выведенная искусственно до или во время темных веков. Созданы они были путем комбинации генов всех основных рас пони. В них заложена сила, выносливость и живучесть земных пони, умение летать и ориентироваться в пространстве, взятые у пегасов, а так же, магические способности единорогов. Кроме того, в их ДНК встречаются несколько мест, чье точное значение еще не выяснено. Академиком Маликусом Скопумом была выдвинута теория, что они отвечают за морально-этический аспект в поведении».

Луна задумалась: «Насколько такая теория соответствует действительности? Может это всего лишь политическая установка, чтобы пони не чувствовали себя ущербными по сравнению с аликорнами? Надо обязательно будет поговорить с отцом».

— А вы что скажете на это, госпожа Луна? — обращение профессора вернуло ее в реальность.

Она поглядела на доску и увидела слайд с фотографией Селестии.

— Ну, рождение Селестии было для всех нас очень радостным событием, — Луна попыталась угадать заданный вопрос.

— Радостным событием, она говорит, — захихикал профессор. — Никогда, слышите, никогда за всю историю у аликорна не рождалось более одного потомка, а тут — двое! Какими последствиями это грозит? Как два аликорна уживутся в одной империи? Помогут ли заложенные в них моральные принципы избежать конкуренции?

«Интересно, что бы он заговорил, узнав о Фаирсане?» — подумала Луна. Рождение третьего ребенка старались не афишировать, чтобы избежать лишних волнений в обществе.

— До сих пор, могущество аликорнов ограничивалось их малочисленностью и, как я уже говорил, заложенными на уровне ДНК моральными барьерами. История империи показывает, что аликорны являются идеальными правителями, ошибки допускались, но предательства — никогда. Личное ни разу не ставилось выше общественного. Для сравнения можно взять историю любой другой страны, да хоть грифонов. Впрочем, это тема другой лекции. И пока вы все не разбежались, запишите себе темы докладов, — Профессор вывел на экран следующий слайд. — Как обычно, темы распределите сами и подготовьте к следующему семинару.

***

Селестия очнулась от обморока, открыла глаза и испытала секундный приступ паники, пытаясь понять, где она находится. Когда в голове немного прояснилось, она почувствовала что лежит на каменном полу, покрытым слоем песка, а нос щекочет приятный запах сена и пластика. Создав светящийся шарик, Селестия осмотрелась. Похоже, это было то самое ущелье, где они оставили свои запасы. Тюк сена и канистра с водой стояли возле ее головы — наверняка Фаирсан позаботился. Сам он лежал неподалеку.

— Проснулась? Как себя чувствуешь? — Фаир подошел и склонился над сестрой.

Селестия попыталась ответить, но пересохший язык почти не ворочался. Тогда брат наклонил канистру и дал ей напиться.

— Теперь лучше. Гораздо лучше, — в голове у нее прояснилось, а пробудившийся желудок требовательно заурчал.

— Ладно, ешь, набирайся сил, расскажешь все потом. А мне тоже надо сбегать насытиться, — сказал Фаир и побежал к выходу из ущелья.

Селестия немного поела и снова задремала. Она запретила себе думать о произошедшем, понимая, что надо передохнуть и восстановить силы, прежде чем попытаться все осмыслить. Да и осмысливать лучше вместе с братом. Она проспала еще несколько часов, иногда просыпаясь, чтобы съесть пару пучков сена.

Наконец Селестия услышала цокот копыт и встала на ноги. Хотя слабость в теле еще присутствовала, ноги уже не подгибались. Показавшийся из-за изгиба ущелья Фаирсан выглядел довольным, и по его гриве опять побежали огненные искры. Несколько часов, проведенных в лучах солнца, придали новых сил.

— Сестренка, как себя чувствуешь? — спросил он, подойдя.

— Замечательно! Я готова тебе все рассказать.

Аликорны улеглись рядом на песок, и Селестия начала свой рассказ. Говоря, она старалась не упустить ни единой мелочи и избегать лишних эмоций. Однако к концу рассказа слезы подступили к глазам, и она расплакалась.