Факап

Как потом выяснилось, звонок прошёл с самого обычного публичного сервиса — "напоминалки". Он и сейчас существует. Можно запрограммировать звонок самому себе или другому человеку через какое-то время. И даже в том, что Званцев выставил двадцатилетний срок, не было чем-то необычным. Некоторые дедушки, давно покойные, таким способом внуков в днём рождения поздравляют каждый год. А та самая милая женщина, с которой мы расстались на Энцеладе, записала всякие неприятные слова в мой адрес и запрограммировала это прокрутить как раз в мой юбилей. Я, правда, не сильно расстроился, так как в тот день у меня были другие проблемы. Но царапнуло, чего уж там.

Ладно, это я опять отвлекаться начал. Вернёмся обратно.

Так вот, у Званцева оказались все разработки академика, включая сам вирус. Вопрос был в том, что со всем этим делать дальше.

Как я уже вроде бы писал, Николай Евгеньевич относился к людям без особой любви и вообще считал их существами несовершенными. С годами это у него только усилилось: он имел устойчивую репутацию нелюдима и буки. Идею позитивной реморализации он полностью разделял. Реморализатор на руках имел. Однако была одна закавыка: слово, которое он дал учителю. К таким вещам Званцев относился очень серьёзно. И слово сдержал: он не ввёл это зелье даже себе. Ну, в смысле, тогда не ввёл. Потом-то всё изменилось, но тут уж извините.

Ну и напоследок неожиданное.

Практически весь свой жизненный Николай Евгеньевич прошёл в гордом одиночестве. В том числе и по части семьи. Однако в девяностатрёхлетнем возрасте он, к удивлению коллег (друзей у него не было), сочетался браком со своей ассистенткой, восемнадцатилетней Маюки Малышевой.

Этот неординарный поступок вызвал разного рода кривотолки. Пошли разговорчики про седину в бороду и беса в ребро. На самом деле — и это быстро выяснилось — брак был чисто платоническим. Николаю Евгеньевичу нужна была не женщина и не мать его детей, а секретарша и смотрительница за научным наследием. Маюки с этой задачей справилась. Остаток жизни Николая Евгеньевича она была его личным секретарём, а остаток своей — посвятила работе над архивом мужа, изданию и переизданию трудов, отстаиванию приоритета и так далее. Она практически в одиночку подготовила издание трудов Званцева в "Научном наследии". Она отстояла приоритет своего супруга в построении стандартной модели биосферы "водных" планет. Последнее, что ей удалось — это настоять на присвоении Институту Океана имени Званцева. В памяти Левина осталась картинка — тощая старуха с седыми волосами, восседающая в каком-то президиуме. Все радости жизни для неё к тому времени свелись к этой одной: сидеть в президиуме.

Однако так было не всегда. До встречи со Званцевым Малышева не чуралась мужского внимания. Во всяком случае, когда она вышла замуж за Николая Евгеньевича, у неё был сын. Занесённый в соответствующий каталог БВИ как Антон Малышев.

Отметим на будущее: просто Антон Малышев. Без отчества.

День 73

Идиотский день, ни на чём не могу сосредоточиться. Два раза садился писать, просидел за экраном где-то час, вообще ничего не написалось. Есть не хочется совсем, хотя голодный. То есть я чувствую, что голодный, а как посмотрю на биологическую смесь — так и понимаю, что жрать это я не буду. Музыка тоже не идёт. Пытался послушать Сарасате, мне когда-то фантазия на тему "Кармен" нравилась. А теперь слушаю и думаю — лучше бы я нашёл записи с какими-нибудь дурацкими певичками. Не "Барвинок", конечно, а что-нибудь вроде "маки-маки-лютики — каждый раз люблю тебя, как в последний раз, как в последний раз я люблю тебя, я люблю тебя". Или ещё что-нибудь пошленькое. Что-нибудь такое, на что старички из Общественной комиссии по нравственным ценностям обычно пишут кляузы в Мировой Совет.

Вот тоже кстати. Пока молодой был, не понимал, зачем нужна эта контора. Которую даже общественность, и та ненавидит. Потому что время от времени этим гадам и в самом деле удаётся что-нибудь запретить, снять с федеральных каналов и так далее. Разумеется, запись только больше расходится через БВИ, но сам факт — бесит неимоверно. Потом-то я понял, что это просто громоотвод. Надо же людям чем-нибудь возмущаться. То есть это такая потребность, которую нужно удовлетворять. Потому что даже если всё вокруг ну совсем ништячок, человек будет возмущаться тем, что всё ништячок. Или прицепится к какой-нибудь мелочи и ну её теребить. Так что пусть уж лучше ненавидят старых пердунов, которым только того и надо — чтобы их молодые ненавидели. Хотя лучше бы вместо этого за здоровьем следили и омолаживались регулярно. Ну да каждый сам для себя выбирает. Я вот тоже выбрал. Теперь тут сижу как дурак.

Пёс, ну вот зачем я это написал? Наверное, ради последней фразы. Себя жалко. Расклеился.