Факап

В книге Антона дон Рэба был изображён безо всякой симпатии. Даже внешне. Если верить тексту - какой-то совершенно бесцветный человечишко. Правда, уродом Малышев его представить не пытается. Зато в фильме он выглядит имено что уродом, очень толстым, лысым и неопрятным.

Но в отёчного толстяка дон Рэба превратился за последние полгода своего правления, по довольно печальной причине: . А до того он был вполне себе мужчиной, кавалером, по арканарским меркам выглядящим очень даже недурственно. Хотя и не во вкусе Антона, который мужчин этого типа не переваривал. Зато дамам Рэба, в общем, нравился. К тому же у него была власть, а это в глазах местных красоток сразу давало мужчине огромный бонус. Не в смысле сознательного расчёта, а именно что в глазах. На несознательном уровне. Ну как у нас герои-звездолётчики, например.

Короче говоря, дона Окана очаровалась доном Рэбой. И чувств своих не скрывала. Причём не скрывала достаточно долго и успешно, чтобы при очередной смене фавориток напроситься на вакантное место.

Это была ошибка. Причём с обеих сторон.

Роковым недостатком доны Оканы оказалась чрезмерная чувственность. Вообще-то любовница высокопоставленного лица должна оказывать услуги исключительно по требованию, и делать ровно то, что нужно. Такие вещи понимала любая девка из портового борделя. Но дона Окана, к сожалению,  не имела опыта работы в подобном заведении. Она была провинциальная дона, и, попав в постель к блестящему столичному кавалеру, жаждала внимания. К своей душе и к телу тоже. Каковое дон Рэба оказывал ей, как она полагала, в совершенно недостаточном количестве. Что приводило к скандалам, слезам, сценам ревности и так далее. И только прямая и недвусмысленная угроза немедленного удаления от двора её немного вразумила.

Тогда она попыталась разжечь в доне Рэбе ревность, окружив себя молодыми гвардейцами. Само по себе это дона Рэбу мало волновало, но тут выяснилось, что у благородной доны, помимо глупости и развратности, есть ещё один недостаток: хвастливость. Хвастала она в основном причастностью к государственным тайнам. Поскольку же её любовник делился с ней информацией крайне скупо, она охотно выдумывала всякую чушь. Иногда это бывало смешно, а иногда и не очень. Например, однажды она пустила сплетню, что её сиятельный любовник спит в панцире и готовится к новому походу на Ирукан. Это вызвало настоящую панику при дворе. Слухи дошли и до Ирукана - и повредили сложной дипломатической игре, которую вёл король. Это вызвало высочайшее неудовольствие. Дон Рэба поговорил с доной Оканой серьёзно. Пригрозив ей, что, если она ещё раз распустит язык без позволения, то кончит свои дни в Весёлой Башне, где всё по-настоящему.

Благородный дон Румата попался на глаза доне Окане как раз после этого разговора. Дона была раздражена, обижена и хотела отомстить любимому за холодность и грубость. Антон, со своей стороны, решился всё-таки доказать себе, что он, в сущности, нормальный мужчина. Кроме того, у доны Оканы сложилась-таки репутация, что она "много знает" - и охотно информацией делится.

Разумеется, ничего хорошего из этого не вышло. Несмотря на серьёзную дозу возбуждающих препаратов, Малышев так и не смог себя заставить лечь с женщиной. Видимо, потому, что дона Окана была уж очень женщиной. Ну то есть - самкой.

Дона Окана была, мягко говоря, не в восторге. Впрочем, она бы скоро утешилась.  Если бы в тот же самый день не оказалась в Весёлой Башне. Нет, не за болтовню, а по куда более существенной причине: личный повар дона Рэбы заметил, как она пыталась подлить в мясной соус, предназначенный для первого министра, какую-то жидкость.

Под пытками дона Окана призналась, что это было приворотное зелье, купленное у местной ворожеи, и что она подливала его в соус уже не первый раз. Ворожея клялась святой Барой, что средство верное и безопасное, и привязывает мужчину намертво.

Ворожею отыскали в тот же день и препроводили в то же место. Та во всём созналась и даже сообщила рецепт зелья. В него входила сушёная кровь крота, слюна летучей мыши, а также отвар из каких-то местных мух, содержащих яд, в малых дозах действующий как афродизиак. В связях с врагами короны по ту и эту сторону границы обе женщины не сознались даже при смерти. Видимо, таковых связей и впрямь не было. Так что дону Окану не стали мучить дальше, а тихо прикончили. Записав для порядка в ируканские шпионки.

Новую пассию дон Рэба заводить не стал: план вступил в решающую фазу, отвлекаться было некогда.

Что касается подробностей о приворотном зелье, то их выяснил, как ни странно, Павел Бунге. Один из допросчиков в Весёлой Башне и в самом деле был ируканским шпионом. Платили ему сдельно, так что поток информации не иссякал. Бунге имел к ней доступ - и поэтому иногда узнавал всякие интересные вещи, в самом Арканаре ведомые очень узкому кругу.

Но Антон ничего этого не знал. И принял смерть доны Оканы как-то очень близко к сердцу. Если верить книге, он даже решил, что её убили из-за него.

Во дурак-то.

День 149