Факел Новороссии

«Между тем, у каждого человека есть свой уровень разумной достаточности, и каждый человек знает, каков он. Перед революцией две трети совокупного капитала России принадлежало глубоко верующим людям. Для них понятие „разумной достаточности“ было естественно, как воздух. Промышленник или купец устанавливал себе не прожиточный минимум или максимум, а прожиточный оптимум (!). То есть, предположим, купец средней руки считал, что в год ему и его семье достаточно ста тысяч золотых рублей. Это позволит иметь достойный выезд, соответствующий рангу или гильдии, резерв на „всякий пожарный случай“ и так далее. При этом наш верующий купец отчетливо понимал, что для жизни ему нужен один дом, а не пять. А заработал он, предположим, в этот год триста тысяч рублей — год выдался удачным, все получилось. У него, представьте себе, не стояло вопроса, куда девать „излишки“. Он не начинал закатывать пиры, заказывать шикарные часы, приобретать яхты и виллы в Италии, потому что понимал: невозможно одновременно находиться более чем в одной комнате и есть более чем одной ложкой. К тому же с возрастом человек стареет, силы оставляют его, и кушать хочется все меньше и меньше. Возраст сам собой, естественным путем все аппетиты усмиряет. Так вот, эти „излишние“ двести тысяч, это „сверхдолжное“ (то, что превышало его прожиточный оптимум и справедливо воспринималось им как дар Божий), наш купец-старообрядец, не особо задумываясь, отдавал на благотворительность. Он исходил из известного христианского этического постулата, согласно которому „всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть“. Обратите внимание, какая поразительная мысль: даяние — благо. Не приобретение, не присвоение, не отъем, а, наоборот, отдавание — вот истинное благо…

Совершенно иная логика, нежели в западной этической модели!

Почему наш предок так поступал? Как мы сейчас убедимся, это, на самом деле, не просто альтруизм, а вполне продуманная, взвешенная, рациональная (в смысле — умная) модель поведения. Можно сказать, умный эгоизм. Каждый, кто переживал периоды взлета, а затем падения, знает, что если человек присваивает себе плоды собственного успеха, идет путем self-made man, он причиняет не кому-то другому, а себе огромный вред. Почему? Все довольно просто. Во-первых, в результате отступления от Бога в нем начинают плодиться неестественные потребности, действовать губительные страсти. (Кстати, слово „страсть“ однокоренное со словом „страдание“.) Человек начинает окружать себя избыточными объектами владения и все время думает: „Как бы у меня это не своровали, не сожгли, не испортили, не отобрали!“ Возникает — никуда не денешься! — „синдром Плюшкина“.

Во-вторых, успех в бизнесе вовсе не является и не может быть результатом субъективных усилий; одна и та же бизнес-ситуация может обернуться как победой, так и поражением, поэтому христианская этика учит не уповать только на собственные силы, а молить Бога о помощи в том туманном будущем, знать которое нам не дано.

…Вернемся к нашему купцу. Если Господь видит, что человек правильно „въехал“ в суть вопроса, Он обязательно даст ему больше возможностей самореализации, то есть, по западным меркам, успеха. Но когда купец это „больше“ получит, он ведь поступит с ним ровно так же — оставит себе достаточное, отсечет избыточное и совершит дело благотворения. Понятна логика? То есть его азарт, его жажда к расширению деятельности как купца будут удовлетворены, душа же при этом не пострадает, как у self-made man'a. Ему нужны масштабы, нужен полет, нужно творить, нужно преобразовывать мир — пожалуйста! Его КПД близок к ста процентам. Ведь в этом и есть его предназначение: делиться и помогать музыкантам, учителям, поэтам, художникам, всем тем, кто не умеет зарабатывать деньги и преобразовывать активы из меньших в большие, из худших в лучшие.»[38]