Факел Новороссии

Однако, дорогие друзья, помимо моих мытарств и злоключений за решеткой надо рассказать и о том, что творилось в эти два месяца на воле. Что происходило в Донбассе. Ведь мой арест не привел к тому, что Народное ополчение Донбасса рассыпалось в прах. Наоборот, оно продолжало борьбу, причем очень успешно! Не вышло у врага его обезглавить и парализовать. Именно успехи нашего движения и сделали возможным появление Игоря Стрелкова и его пятидесяти двух «спартанцев» в Славянске.

Потому пишу эту главу не по своим воспоминаниям, а по тому, что сохранилось в памяти моей дорогой Катерины и товарищей по борьбе.

Положение отчаянное, но руки не складываем. Катерина берет дело в свои руки…

Когда меня схватили и увезли в неизвестном направлении, наступил первоначальный шок. Положение казалось совершенно безнадежным.

— Ну все, капец, финал. Так я подумал тогда, — рассказывает Сергей Цыплаков. — Деньги все изъяты, в карманах — ничего. Вожак схвачен. А Катя тогда сказала: «Будем работать!»

Где раздобыть средства? Катя предложила ограбить одну из опечатанных СБУ конспиративных квартир. Там могли быть деньги. Помню, как пришел от этой идеи чуть ли не в ужас. Вскрыть опечатанную квартиру? В моей шкале ценностей по состоянию на март 2014-го это было очень большое преступление, на которое было крайне сложно пойти. Я еще не знал, что это настолько не преступление, настолько мелочь по сравнению со всем остальным, что будет дальше.

Но в самом начале весны нам и в тяжком кошмаре не могло привидеться то, что выпадет на долю Донбасса дальше. А в тот момент я, признаюсь, растерялся. Как это — вскрыть официально опечатанное жилище? Как вскрыть, как заходить? Тогда это казалось мегастрашной вещью. Сейчас, конечно, иное дело. Мелкая шалость. Как будто бумажку бросить с балкона.

Когда Павел был арестован, я точно помню — задержали еще ребят, составлявших его охрану. Их взяли с травматическим оружием. Соколенко, Самвэла, Мардара…

Но мои товарищи вспоминают, что акции протеста не прекратились. Теперь уже — против моего ареста. В девять часов вечера 6 марта митинг собрался у здания СБУ в Донецке. Люди требовали освобождения народного губернатора. Тогда случились столкновения с милицией, она задержала десятки человек.

— Все равно, растерянность у нас была, — вспоминает Екатерина Губарева. — После того как Павла схватили, от нас в страхе перед репрессиями отшатнулась примерно четверть прежнего актива. Ведь все пошло всерьез. Я оказалась в Ростове на квартире у Александра Проселкова, евразийца. Муж схвачен и брошен куда-то в застенки. Что с ним? А у меня — трое детей на руках, один — вообще грудной. Тогда и пришлось брать дело в свои руки. Сначала — просто как соратнице народного губернатора. А потом — как руководителю. Очень помог Проселков.

Он меня встретил ночью 2 марта, разрешил нам пожить у себя в квартире. Сам уехал к сестре. Я очень боялась: новый город, новые люди… Я прошлась у него по квартире, а у него книги патриотические на полках, как у моего мужа… Я поняла — точно, свои люди…

Когда Павла взяли и увезли, Александр написал берущий за душу текст к листовке: мол, русские женщины в трудный момент берут на свои плечи мужское дело. Проселков предложил: давай поднимать людей на митинги, пусть даже пока связи с Павлом нет. Скажи, что он оставил план действий.

И все это очень хорошо восприняли. Лидер не пропал, есть план. Мы почти не кривили душой: потом Паша из СИЗО смог присылать «малявы», в которых расписал в сущности то, до чего мы и сами дошли…

Ингода я сама удивляюсь: как удалось справиться? Сначала, буквально в самый первый день после ареста лидера, мы принялись искать тех, кто был арестован. И первое мое сообщение в соцсетях — срочно требуются юристы, которые могут на волонтерских началах искать ребят…

Катерина припоминает, как вечером 6 марта люди пошли митинговать к СБУ. Их повел один провокатор, заявивший: «Я — за Губарева!» Тот самый, что уже раз «кинул» нас со спортсменами и «болгарками» во время штурма обладминистрации. Тогда мы думали, что Пашу держат в местном управлении госбезопасности. Разъяренные манифестанты стали раскачивать и опрокидывать автомашины, перегораживать мусорными баками улицы. Тогда и пошли массовые задержания. Митинг боролся: люди пытались блокировать автозаки, их раскачивать.

— Но, думаю, этот митинг был своего рода «договорняком», — рассказывает мой друг Мирослав Руденко. — Провокатор был той фигурой, которая пыталась перехватить Народное ополчение Донбасса после ареста Павла, приручить его. Ему никто никогда не давал никаких полномочий. А он уже объявил себя преемником Губарева, его заместителем. Его люди пытались захватить трибуны митингов, начали самочинно собирать деньги. Так что было и такое самозванство…