Факел Новороссии

ИНСТРУКЦИЯ ПО ПРОТИВОДЕЙСТВИЮ ПРЕДАТЕЛЯМ НАРОДА ДОНЕЦКОЙ ОБЛАСТИ, ПОЛУЧИВШИМ «ЧЕРНУЮ МЕТКУ»

В случае выявления конкретного лица в должности депутата областного или муниципального уровня, который обоснованно или не обоснованно отказывается от выполнения требований данного документа, объявить его предателем народа Донецкой области и вручить «черную метку».

К лицам, получившим «черную метку», могут применяться следующие действия:

— публичное освистывание, обливание водой (пеной из огнетушителя, краской или «зеленкой»), забрасывание протухшими продуктами (яйцами, помидорами и т. п.);

— размещение на дверях и окнах по месту проживания (или месту работы) предателя народа Донбасса листовок, стикеров или надписей и граффити, повествующих о его предательстве и работе на киевскую хунту и иностранные спецслужбы;

— блокирование предателя народа Донбасса путем невозможности его передвижения на своем или служебном транспорте;

— размещение в Интернете и социальных сетях фото/видео изображений лиц, получивших «черную метку», в осуждающих его композициях, а также воспроизводство и размещение карикатур, олицетворяющих его персону.

ШТАБ НАРОДНОГО ОПОЛЧЕНИЯ ДОНБАССА»[17].

Кроме того, Ополчение требовало сменить руководителей силовых структур области. А также — заключить договор о вступлении Донецкой области в Таможенный союз с Россией, Беларусью и Казахстаном. Люди пламенно скандировали: «Россия! Россия!» Мирослав Руденко говорил о действиях провокаторов, своими фальшивыми «штурмами» порочащих честный народный протест. Сергей Цыплаков гневно клеймил тех, кто увлекает людей на такие акции именем Павла Губарева…

— Когда мы созывали митинги в Донецке, они иногда длились по два дня, — рассказывает Катерина. — И их сильно размывали. То есть митинг проводили все. Все его анонсировали, по-разному называли, тянули одеяло на себя. И тогда мы поговорили с командирами и приняли решение — один митинг в Донецке, а один — ехать в область. Люди там тоже собирались, потому что до Донецка было не доехать — все билеты были распроданы. Люди ехали на своих машинах, нанимали автобусы…

Силы милиции тормозили автобусы, разворачивали. Это 16 марта началось. С Крыма. И мы решили ездить по области…

Да, наблюдался кризис движения. Я оказался запечатанным в застенках и был вынужден воевать с надзирателями и следователем. Катерина вынужденно скрывалась в Ростове-на-Дону. Удерживать инициативу на митингах становилось все тяжелее. Вы когда-нибудь пробовали это делать? Когда ты, выступая, буквально сгораешь, словно свеча на торте, отдавая людской массе все: свои душевные силы, нервы, эмоции. Когда ты после этого похож на разряженный аккумулятор? И когда при этом часть митинга кричит тебе в лицо: «Долой! Провокатор!»? Когда одновременно кто-то хочет захватить трибуну силами своего отряда? Вы знаете, как переменчива и неустойчива митинговая масса? Учтите: в тот момент никакой российский аналог Виктории Нуланд не раздавал на наших акциях печенья, а тем более — бабло. В условиях дикого безденежья, в атмосфере постоянной опасности быть схваченными, активисты Ополчения продолжали бороться.

Понимаю и чувствую, как было трудно тогда моим товарищам. Собравшиеся на манифестациях жаждали действия. Обезглавленное, лишенное средств Народное ополчение Донбасса не могло тогда его предложить. Зато предлагали те провокаторы, что увлекали народ на липовые «штурмы» и намеревались перехватить все движение.