Факел (СИ)

– А что это значит? – шепотом спросил Илья.

– По первым буквам слов "Экспедиция подводных работ особого назначения". Пошли-ка, Илюха, обратно, пока наши места не захватили!…

Они вернулись в палатку и сели, девица пристроилась справа от Морозова.

– А ты почему тут сидишь? – удивился Александр. – Здесь Пашечка сидел или вот Петенька сядет, уходи отсюда, кому говорю! Кыш, отсюда, кыш!…

Девица встала, покосилась на Морозова и ушла.

Мелодично пропел визифон.

– Это Нина Александровна, мама Славы Петрова. Мы можем сейчас поговорить?

– Хорошо, – ответил Александр.

– Сын очень плохо поступил и теперь вся наша семья наказана за его трусость: соседи нас сторонятся, не разговаривают, маленькие мои мальчишки дома сидят – не хотят сверстники с ними играть. Слава тоже дома, но вы сами понимаете, без работы нельзя. Помогите, пожалуйста!

Она всхлипнула.

– Так хорошо у нас здесь начиналось, на новом месте, и вот такой случай…

– Не беспокойтесь, я все сделаю! Пусть приезжает завтра в лагерь…

– На связи Объединенная дирекция площадок, Москва, – донеслось из визифона. – Готовы послушать ваш доклад мы и подводники из многих отрядов страны. Вас не смущает столь большая аудитория?

– А это и не доклад вовсе, – ответил Морозов, – скорее мысли вслух.

– Пусть будет так. Мы представим вас официально, Александр.

– Хорошо. Пусть и наши новички послушают… только вы коротенько, основное…

– Морозов Александр Витальевич, город Новосибирск, член Объединенной дирекции, начальник отдела Новосибирского филиала, создатель и руководитель Клуба Юных, командир "ЭПРОН-Обь".

– Ого! – воскликнул Гольданский откуда-то слева, – и когда это ты успел, Сашка? Два месяца назад была последняя встреча Выпускников…

– Ночами работаю, – ответил Морозов, улыбаясь. – Вот, результаты.

– Мы вас слушаем.

– Значит так, – сказал Морозов, – придется нам вычищать Землю от обломков старого мира, который, одряхлев, скончался четыреста лет назад. Как это произошло и почему, мы поговорим позднее, а сейчас я хочу поговорить о реке Обь, одной из самых крупных в Азии. От слияния рек Бия и Катунь и до устья это около 3650 километров. Один из великих, побывав в наших местах, воскликнул: "Обь, твою муть!" и это действительно так, в общем стоке в сто миллионов тонн за год, растительные остатки составляют почти треть. Река течет в русле, с двух сторон то подступает тайга, то болота или протоки… Если велся сплав леса, то тяжелые бревна просто тонули, или, намокнув, тонули по ходу сплава – вряд ли там была какая-то техника, но поискать все же, нужно. По русскому обычаю, у нас прятали концы в воду…

– Складно у вас, получается! – воскликнул Сергей Иванович из Новосибирского филиала, – а говорите, что не готовились!

– Данные Информатория, – сказал Морозов и, встретившись глазами с давешней девчонкой, подмигнул. – Пятнадцать мостов было через реку – не осталось ни одного! Остатки опор виднеются, и это тоже наша работа. Почти все мосты были автомобильные – это такой вид транспорта, колесный, для него требовались хорошие дороги. Сейчас дороги в мире почти не строят, в России – точно их нет.

Он вгляделся в лица ребят – слушали с интересом.

– Попались мне на глаза записки конструктора автомобилей, как он описывает будущее страны. Конечно, опять сеть дорог, сложные транспортные развязки, роботы управляют транспортными средствами, а дорожные службы – на вертолетах. Конечно, что он еще мог придумать, кроме как усовершенствованный автомобиль на солнечных батареях, аккумуляторах, газе…

Морозов откашлялся.

– И подумал я, ты в лес собрался с друзьями и мчишься на какой-то каплевидной машине под четыреста километров в час, по одной дороге, другой и третьей, и через полтора часа компания ваша в лесу. Там шашлыки, безалкогольное вино и умные беседы. Потом последние глотки воздуха, наполненного запахом хвои, обязательный ритуал – смачивание земли под деревьями и в обратный путь. Итого три часа. Из них два – на дорогу.

Морозов вздохнул.

– А что мы, граждане нового мира? Вертолет долетает в ту же точку за пятнадцать минут. Разводим костерок на специальной площадке, и с чаем, съедаем под умные беседы бутерброды с ливерной колбасой. Потом – ритуал…

– Что это такое-то, ритуал этот ваш – объясните?! – воскликнул девичий голосок.

Поднялся хохот, преимущественно юношеский.

– Все разъяснения потом, – улыбаясь, сказал Морозов, – автомобиль – это было красиво! Плавные обводы, мощный мотор, подвеска – совсем не ощущались толчки. Но, негативные стороны затмили все хорошее. Выхлопные газы отравляли воздух и землю, нагрузка на дорожное полотно, особенно тяжелых грузовиков, постоянный ремонт дорог – у нас северная страна, значит перепады температур зимой и летом. В конце концов, свели негатив к какому-то минимуму, которым все равно нельзя было пренебречь. Но количество дорог, как и транспорта, развязки, пешеходные переходы – тут ничего не удалось сделать. Выяснилось, что восемьдесят процентов автомобилей возят только водителя. Исключая, конечно, общественный транспорт.

Под потолком включилась лампа, луч осветил лицо Морозова.