Факел смерти

Изабел восторженно захлопала в ладошки, пританцовывая, но тут же остановилась.

— А какие подарки?

— Какие подарки? — спросил Люк с порога, зевая.

— Заранее не говорят, — отозвался Найт. — А то сюрприза не будет.

— У-у, — огорчилась Изабел.

— Люки три года? — спросил сын.

— На следующей неделе, — сказал Найт, слыша, как открылась входная дверь. Снова пораньше. Лучшая в мире нянька.

Найт натянул спортивные штаны и футболку и повел близнецов вниз. Марта улыбнулась:

— Кушать хотите?

— У меня день рождения через две пятницы и субботу, — объявила Изабел.

— И у Люки, — сказал ее брат. — Мне три.

— Будет три, — поправил Найт.

— Значит, надо устроить вечеринку, — сказала Марта, когда Найт усадил детей.

— Вечеринку! — захлопала Изабел.

Люк заухал от удовольствия, завертелся юлой и тоже закричал:

— Черинку! Черинку!

Близнецы еще не праздновали свой день рождения — по крайней мере в точную его дату. Этот день был наполнен радостью пополам с горечью, и Найт на день-другой переносил торт и мороженое, нарочно отмечая без пышности. И теперь он не знал, что ответить на предложение Марты.

Люк перестал кружиться и спросил:

— А шары?

— Мистер Найт, что вы скажете насчет шаров? — спросила Марта.

Не успел Найт ответить, как в дверь нетерпеливо позвонили несколько раз, а затем начали так стучать, словно собирались разнести ее в щепы.

— Какого там еще принесло?! — простонал Найт, направляясь к двери. — Марта, вы покормите их?

— Конечно.

Грохот возобновился снова, прежде чем он успел посмотреть в глазок. На пороге стояла разъяренная Поуп.

— Карен, — начал Найт через дверь, — у меня нет времени на…

— Так найдите! — рявкнула она. — Я совершила прорыв в расследовании!

Найт пригладил пальцами взъерошенные после сна волосы и впустил гостью.

Поуп, явно после бессонной ночи, решительно вошла в дом. Марта повела в кухню Люка и Изабел.

— Люки блины и сосиски, — сказал Люк.

— Сейчас будут и блины, и сосиски, — ответила Марта, и они скрылись в кухне.

— Какой еще прорыв? — спросил Найт, проходя в гостиную и снимая с дивана игрушки.

— Вы были правы! — выпалила журналистка. — У Селены Фаррел есть тайная жизнь.

Она рассказала Найту, что альтер эго разыскиваемой, Сирена Сен-Джеймс, заводившая романы в клубе «Кэнди», заключала в себе все, чего недоставало профессору Фаррел. В клубе Сирену знали как колоритную, эпатажную, распутную любительницу красивой жизни.

— Селену Фаррел? — удивился Найт.

— Думайте о ней как о Сирене Сен-Джеймс, — посоветовала Поуп. — Поможет.

— Как вы это узнали? — спросил он, уловив запах сосисок и слыша звяканье крышек и мисок на кухне.

— От некой Нелл, которая часто ходит в клуб «Кэнди» и несколько раз переспала с Сиреной. Она узнала ее по родинке на щеке.

Найт вспомнил мелькнувшую при встрече с Фаррел мысль, что в определенных обстоятельствах она может быть очень привлекательной. Следовало прислушаться к интуиции.

— И когда она в последний раз видела, э-э, Сирену? — спросил он.

— В пятницу, перед началом Олимпиады, — сразу ответила Поуп. — Фаррел явилась в клуб разодетая, но отказала Нелл под предлогом, что у нее уже назначено свидание. Позже Нелл видела, как Сирена ушла с незнакомкой в шляпке-таблетке с вуалью, закрывавшей верхнюю часть лица. Что, если это Анжела или другая из сестер Бразлик?

На кухне что-то хрупкое упало на пол и разлетелось на осколки.

ГЛАВА 74

Олимпийская деревня опустела: пловцы из Австралии уехали к крытому бассейну готовиться к заплыву на полтора километра, велосипедисты из Испании шли к велодрому на разминку перед соревнованиями среди мужских команд. Меня обогнали гандболисты из Молдавии и американский баскетболист, чье имя постоянно забываю.

Не важно. Какая разница, если заканчивается первая неделя Олимпиады, и каждый спортсмен в деревне пытается не думать обо мне и моих сестрах, не задаваться вопросом, не он ли будет следующей жертвой, и в результате не может думать ни о чем другом…

Как я и предвидел, после истории с китайцами у СМИ началось натуральное помешательство. На каждую слезливую телесказку о спортсмене, победившем рак или стойко пережившем потерю близкого человека после завоевания золотой медали, приходилось три сюжета о наших деяниях. Нас называли опухолью, бичом, черным пятном на непорочной белизне Олимпиады.

Ха! Опухоли и черные пятна порождены самой Олимпиадой. Я всего лишь обнажаю их, выставляя на всеобщее обозрение.

Шагая среди участников Игр в одежде и гриме, которые делали меня неузнаваемым, я упивался сознанием того, что за исключением незначительных помарок все идет превосходно. Петра и Тиган осуществили возмездие, убив китайцев, и ловко скрылись. Марта стала своей в доме Найта и шарит в его компьютере, докладывая мне, какие расследования начаты. Сегодня утром я нашел и забрал вторую сумку магниевых опилок, которую спрятал на велодроме во время строительства почти два года назад. Она лежала там, где я оставил ее.

Единственное, что меня беспокоило, это…