Факел свободы

Херландер Симоэнс молча сел в указанное кресло. Его лицо было похоже на окно за ставнями, за исключением боли в этих глазах, и язык его тела свидетельствовал о натянутости, осторожности. Не удивительно, допустил МакБрайд. "Приглашение" на беседу с человеком, ответственным за все силы безопасности Гамма-Центра точно не было рассчитано, чтобы держать кого-то в покое даже в лучшие времена. Каковые определенно были не у Симоэнса.

— Я не предполагаю, что вас особенно обрадовало, что я хочу вас видеть, — сказал он вслух, обдумывая ситуацию встречи в голове, и мягко фыркнул. — Я знаю, это не сделало бы меня счастливым на вашем месте.

Тем не менее, Симоэнс ничего не сказал, и МакБрайд подался вперед за своим столом.

— Я также знаю, что вы прошли через многое в эти последние несколько месяцев. — Он был достаточно осторожен, чтобы держать свой тон мягким и в то же время профессионально бесстрастным. — Я читал ваше дело, и вашей жены. И я видел сообщения от Совета по Долгосрочному Планированию. — Он чуть-чуть пожал плечами. — У меня нет никаких собственных детей, так что в этом смысле я знаю, что я не смогу понять, как невероятно болезненно все это было для вас. И я не собираюсь делать вид, что мы разговаривали бы сейчас, если бы у меня не было профессиональных причин для разговора с вами. Надеюсь, вы понимаете это.

Симоэнс смотрел на него несколько секунд, затем отрывисто кивнул.

МакБрайд кивнул в ответ, сохраняя профессиональное выражение лица, но это было тяжело. На протяжении десятилетий он видел больше, чем его часть хотела бы, людей, которые испытывали боль или испуг — даже ужас. Некоторые из них имели чертовски веские основания ужасаться, к тому же. Специалисты по безопасности, как и полицейские всей галактики, имели тенденцию не встречать людей при самых благоприятных или наименее стрессовых условиях. Но он не мог вспомнить, когда видел человека так наполненного болью, как этот мужчина. Это было еще хуже, чем он думал, когда говорил о нем с Бардасано.

— Могу ли я называть вас Херландер, доктор Симоэнс? — спросил он через мгновение, и другой человек удивил его краткой, натянутой улыбкой.

— Вы начальник службы безопасности Центра, — указал он голосом, который звучал менее мучительно, чем должен был, исходя из человека с его глазами. — Я думаю, вы можете звать любого из нас как вам угодно!

— Правда. — МакБрайд улыбнулся в ответ, осторожно растягивая возможное маленькое отверстие. — С другой стороны, моя мама всегда учила меня, что вежливо только если сначала спросить разрешения.

Краткий спазм боли, казалось, достиг своего пика в глазах Симоэнса при упоминании матери МакБрайдом. Оно, очевидно, напомнило ему о семье, которую он потерял. Но МакБрайд предвидел это и спокойно продолжил.

— Что ж, Херландер, причина, по которой я хотел видеть вас, очевидно, состоит в том, что есть некоторое беспокойство о том, что то через что вы прошли — то, что вы до сих пор переживаете, вероятно — повлияет на вашу работу. Вы должны знать, что проекты, в которых вы участвуете, являются критическими. На самом деле, они, вероятно, еще более важны, чем вы уже понимаете, и это только станет еще более выраженным. Так что, правда в том, что я должен знать — и мои начальники должны знать — что вы будете иметь возможность продолжать работать.

Лицо Симоэнса напряглось, и МакБрайд поднял руку и аккуратно помахал ею в полууспокаивающем, полупримирительном жесте.

— Я сожалею, если это звучит черство, — сказал он ровно. — Это не должно. С другой стороны, я пытаюсь быть честным с вами.

Симоэнс смотрел на него, потом пожал плечами.

— На самом деле, я ценю это, — сказал он, и поморщился. — У меня было достаточно полу-вежливой лжи и предлогов от всех тех людей, которые так хотели "спасти" Фрэнки от того ужаса, которым стала ее жизнь.

Тихая, невыразимая горечь в его голосе была страшнее, чем любой крик.

— Я также сожалею об этом, — сказал ему МакБрайд, со столь же тихой искренностью. — Однако, я ничего не могу отменить. Вы знаете это так же как и я. Все, что я могу сделать, Херландер, это видеть, где вы и я — и Гамма-Центр — находимся в данный момент. Я не могу сделать так, чтобы ваша боль ушла, и я не собираюсь делать вид, что я думаю, что могу. Но, чтобы быть безжалостно откровенным, причина, по которой я говорю вам, что это моя работа, помочь сохранить центр целым. А это значит, сохранить вас целым… и признать, если когда-нибудь наступит время, что мы не можем этого делать.

— Если когда-нибудь наступит время? — повторил Симоэнс с душераздирающей улыбкой, и, несмотря на свою подготовку и опыт, МакБрайд поморщился.

— Я все же не готов принять просто так, что это неизбежно, — сказал он, удивляясь, как это он сделал, если сам искренне верил… и сомневался в этом. — С другой стороны, я не собираюсь лгать вам и говорить вам, что я не собираюсь составлять планы на случай, если оно придет. Это моя работа.