Факел в ночи

– Ты очень красивая, – прошептала Ливи, когда мы вошли в гостиную. – Те идиоты не догадаются, что на самом деле произойдет. Если только, – она бросила предупреждающий взгляд, шире распахнув свои голубые глаза, – сумеешь держать себя в руках. Отец Руфиус умен, хоть и дурак. Он может что-то заподозрить.

– Ущипни меня, если увидишь, что я делаю какую-нибудь глупость. – Я наконец оглядела комнату и буквально остолбенела. Мама превзошла саму себя: стол сервировала белоснежным фарфором и украсила высокими прозрачными вазами с зимними розами. Кремовые конусообразные светильники окутывали комнату приветливым светом, и в углу, сидя в клетке, сладко пел белый дрозд.

Ханна вошла в комнату следом за мной и Ливи. Она надела платье, похожее на мое, а поверх серебристых кудряшек приколола небольшую золотую диадему – явный намек на скорую свадьбу.

– Это не сработает, – фыркнула она. – Я не понимаю, почему ты просто не возьмешь своих гвардейцев, не проникнешь в дома предателей и не убьешь их всех. Разве не в этом ты горазда?

– Не хочется пачкать платье кровью, – ответила я сухо.

К моему удивлению, на губах у Ханны мелькнула улыбка, но она тут же прикрыла ее рукой.

Сердце в груди подпрыгнуло, и я заметила, что улыбнулась ей в ответ, как в детстве, когда мы девчонками вместе шутили. Но в следующую секунду она нахмурилась:

– Неизвестно, что о нас подумают, когда узнают, как мы пригласили их к себе только за тем, чтобы заманить в ловушку. – Она отошла от меня, и во мне вспыхнула злость. Она что, думает, мне это нравится?

– Ты не можешь выйти замуж за Маркуса и надеяться, что не замараешь руки в крови, сестра, – зашипела я на нее. – А потом это может и в привычку войти.

– Перестаньте, обе. – Ливи сердито посмотрела на нас. Входная дверь отворилась, и отец вышел поприветствовать гостей. – Помните, кто наш настоящий враг.

Спустя несколько секунд отец повел к гостиной группу патрициев. Каждого сопровождала дюжина телохранителей. Те осмотрели каждый дюйм, окна, стол, портьеры, прежде чем позволить Отцам войти. Первым прошествовал клан Руфиа, желто-пурпурное шелковое одеяние Отца Руфиуса обтягивало его дородное тело. После отставки с военной службы он махнул на внешность рукой, однако все еще был хитер как гиена. Заметив меня, он тут же потянулся к мечу, висевшему на поясе. Правда, судя по вялым рукам, он вряд ли помнил, как пользоваться оружием.

– Отец Аквилла, – воскликнул он. – Что это значит?

Папа посмотрел на меня с таким искренним удивлением, что даже меня сумел на миг одурачить.

– Это моя старшая дочь, – ответил он. – Элен Аквилла. – Папа намеренно назвал меня по имени. – Хотя, я полагаю, мы должны звать ее Кровавый Сорокопут, верно, дорогая? – Он покровительственно погладил меня по щеке. – Я думаю, для нее будет полезно узнать кое-что из нашей дискуссии.

– Она – Кровавый Сорокопут Императора. – Руфиус не убирал руку с меча. – Это засада, Аквиллус? Вот что вы нам приготовили?

– Она – Кровавый Сорокопут Императора, – повторил отец. – А раз так, моя дочь нам весьма пригодится, даже если она пока совсем не смыслит, как можно использовать свое положение. Мы ее, конечно, научим. Давай, Руфиус, ты знаешь меня много лет. Если необходимо, пусть твои люди осмотрят помещение. Увидишь что-нибудь подозрительное – можете уйти.

Я открыто улыбнулась Отцу Руфиусу и придала голосу теплоты и обаяния, беря пример с Ливи, которая так и поступала, когда хотела кого-нибудь очаровать, чтобы выудить из него нужные сведения.

– Оставайтесь, Отец Руфиус, – попросила я. – Я бы хотела отметить возложенное на меня новое звание, и лишь наблюдая за работой людей опытных, таких как вы, я смогу чему-то научиться.

– Блэклиф не для мышей, девочка. – Он не убрал руки с меча. – Что за игру ты затеяла?

Я посмотрела на отца, как будто в замешательстве.

– Никаких игр, сэр, – ответила я. – Я – дочь клана Аквилла, и это превыше всего. Что касается Блэклифа, есть… способы выжить там, если ты женщина.

В его глазах вспыхнуло удивление, а на лице отразилось выражение смешанного интереса и отвращения. От этого по коже побежали мурашки, но я взяла себя в руки. Продолжай, глупец. Недооценивай меня и дальше.

Он хмыкнул и сел. Остальные четыре Отца – союзники Руфиуса – последовали его примеру. Вскоре в гостиную вошла мама, а за ней – дегустатор и вереница рабов, несущих подносы, заставленные яствами.

Мама посадила меня напротив Руфиуса, как я и просила. Во время трапезы я смеялась, играла с локонами, напускала на себя скучающий вид, когда разговор касался ключевых моментов, хихикала с Ливи. Когда я посмотрела на Ханну, она болтала с одним из Отцов, совершенно его очаровав. Когда покончили с угощениями, отец поднялся из-за стола.

– Приглашаю в мой кабинет, господа, – проговорил он. – Эл, дорогая, принеси нам вина.

Отец не дождался моего ответа и увел мужчин из гостиной, их телохранители проследовали за ними.

– Идите по своим комнатам, обе, – прошептала я Ливи и Ханне. – Что бы вы ни услышали, оставайтесь там, пока отец не придет за вами.