Факелоносцы

Соседом Аквилы был пожилой человек по имени Крадок, с взъерошенными, как у птицы на ветру, светлыми волосами. Лицо его выражало горькую тоску по былой жизни. Он был вождем клана с дальнего юга и тут, на севере, в Уэльсе, все ему не нравилось, казалось не таким, как в его родных горах.

— В Повисе, где мой дом, — сетовал он, — трава даже в середине зимы гуще, чем здесь в долине сейчас, а почва черная, жирная. У меня там яблоневый сад, он доходит до реки. Осенью ветки клонятся до самой земли под тяжестью яблок, — и, сокрушенно глядя в чашу, добавил: — И мед у нас вкуснее.

Амбросий поднялся с места, которое обыкновенно занимал по вечерам хозяин дома, вождь Догфел, и, высоко держа золотую чашу, обратился к Вортимеру, сидевшему рядом:

— Я пью за нашу дружбу, за новые узы между нами.

Он отпил глоток и передал чашу Молодому Лису. Тот принял ее, в знак благодарности склонив голову, и мгновение стоял так, прямой, как копье, освещаемый пламенем очага. Большая чаша сияла у него в руках. Он уже поднес ее к губам, как вдруг замер, вскинув голову, — все затихли: откуда-то с моря, из-за селения послышался заунывный крик.

На миг наступила напряженная тишина, мужчины, сидевшие вокруг очага, обменялись настороженными взглядами, а затем из селения донеслись какие-то беспорядочные возгласы.

— Мне думается, из Эрина опять подул ветер скоттов, — промолвил Амбросий и нагнулся, чтобы поднять меч.

И сразу же это его движение и произнесенные слова точно разрушили сковывавшее всех молчание: поднялся шум, все повскакали с мест, хватая оружие, — и тут в дом ворвался человек с криком «Скотты! Они плывут к берегу! Они уже в заливе!»

Амбросий круто повернулся ко всем лицом, светлые глаза его сверкали, в руке блестел обнаженный меч.

— Нам придется биться вместе раньше, чем мы думали! Вперед, братья мои!

Легкий морской бриз гнал над головой большие с серебряной каймой облака, когда воины бежали к берегу. Постепенно к ним присоединились все мужчины и юноши Абера. Между облаков, высоко в темной синеве небес, светила луна, начался прилив, вода покрыла песок там, где они испытывали своих лошадей еще несколько часов назад, а на беспокойной, как ртуть, поверхности залива темнели очертания трех кораблей: низкие, с высоким носом и кормой, они были похожи на каких-то злобных морских тварей с задранными кверху мордой и хвостом, готовых нанести удар, — многоногие твари, ибо паруса были спущены и ладьи подкрадывались на веслах.

— Укрыться за дюны! — скомандовал Амбросий. — Они не должны нас заметить, пока не вытащат суда на берег. Ждите моей команды. Может, в следующее лето, в сезон набегов, у скоттов тремя кораблями будет меньше.

От одного к другому пробежала команда: «Лечь! Укрыться!»

Аквила скорчился под прикрытием дрока. Берег ему заслонял песчаный выступ как раз в том месте, где вытекал ручей, но в общем-то это не имело значения. Все равно оставалось только ждать, когда Амбросий подаст знак… Он обнаружил, что Крадок все еще рядом с ним, и настроение у него теперь поднялось, и он думать забыл обо всех преимуществах юга.

— Да уж, это куда лучше пира! — тихонько пробормотал Крадок.

Аквила согласно кивнул и поудобнее перехватил ручку щита. У него и у самого-то давно пропал вкус к пирам. Зато сейчас, в этот миг он ощущал радость, острый холодок предвкушения боя, острый, как клинок в его руке. Время шло, по-прежнему стояла тишина, лишь ветер посвистывал в кустах дрока да за дюнами; набегая, шуршал прилив. И вот напряженный слух Аквилы уловил тихий звук погружающихся в воду весел. Дрожь ожидания пробежала по цепочке притаившихся людей. Еще немного — и их ушей достиг еле слышный, но безошибочный легкий плеск — люди соскользнули с палубы в воду, потом проскрипел по гальке киль. Все смолкло, а потом звуки повторились заново, во второй раз, потом в третий, хотя второе судно последовало за третьим так быстро, что Аквила даже не разобрал — третья это ладья или все еще вторая. Послышалась невнятная команда, тихий дерзкий смех. Аквила отчетливо услышал, как зашлепали по мелководью к берегу люди, и сделал медленный глубокий вдох; тело его напряглось, точно у бегуна перед тем, как упадет белая гирлянда. И вдруг на гребне дюны, прямо перед ним вырос Амбросий и с криком «Вперед! За мной, мои братья!» поднял меч над головой.

Еще мгновение он вырисовывался на фоне неба с бегущими облаками. А потом все разом поднялись и хлынули за ним, как волна, через гребень вниз, по сыпучему песку.

Три вражеские ладьи темнели на мелководье, уткнувшись носами в берег, похожие на морские чудовища, выброшенные на сушу. Множество людей суетилось на берегу, лунный свет падал на выбеленные известью круги щитов.