Факт или вымысел? Антология: эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей

Некоторые из вошедших в него писателей исполняют двоякую роль — не только автора, но и действующего лица, не только, так сказать, субъекта, но и объекта. Читатель познакомится не только с письмами Оскара Уайльда и заметками Бернарда Шоу с театра Первой мировой войны, но и с двумя рецензиями известного критика и пародиста Макса Бирбома, в которых Уайльд и Шоу, эти властители дум fin de siècle, становятся мишенью довольно ядовитых сарказмов. Ждет читателя встреча не только с дневниками Вальтера Скотта, но и с не слишком уважительным отзывом об авторе «Айвенго» Э.М. Форстера в его программных «Аспектах романа». Если радиопередачи П.Г. Вудхауса из гитлеровского Берлина способны вызвать (и не только у убежденного антифашиста) чувства, прямо скажем, неоднозначные, то в письмах И. Во Грэму Грину и Джорджу Оруэллу, блестящему юмористу, увы, прискорбно далекому от политики, воздается должное. В нашей книге Сэмюэль Джонсон — не только автор двух эссе, афоризмов и писем, но и главный герой биографии, автором которой является его друг, ученик и страстный почитатель Джеймс Босуэлл. Шелли — не только автор двух небольших очерков, но и протагонист еще одной «жизни замечательных людей» — «Воспоминаний о Перси Биши Шелли», написанных его другом (а также другом Байрона и Томаса Мура), писателем-сатириком Томасом Лавом Пикоком. Если сравнить Джонсона-критика и Джонсона — героя босуэлловской «Жизни Сэмюэля Джонсона», а также Шелли — автора философских этюдов «О жизни» и «О любви» с Шелли — героем «Воспоминаний» Пикока, то окажется, что литературные и человеческие качества этих двух прославленных писателей имеют между собой мало общего. В письмах и эссе Джонсона и в помине нет той авторитарной непререкаемости, какую демонстрирует Джонсон у Босуэлла. Сходным образом, автора логически выверенных очерков, посвященных вечным темам — жизни и любви, трудно заподозрить в непредсказуемости поступков, мистических озарениях и склонности к фантазированию, на чем в своих воспоминаниях о Шелли так подробно останавливается Пикок.

Несмотря на «столпотворение» авторов (их в нашей книге больше полусотни) и многообразие жанров, многие темы, мотивы в произведениях писателей, которые, казалось бы, не имеют между собой ровным счетом ничего общего и которых отделяют друг от друга иногда сотни лет, повторяются на новом витке развития истории и литературы. В соответствии с этой любопытной тематической преемственностью, своеобразной перекличкой, о патриотизме (истинном и мнимом) пишут — причем почти теми же словами! — Голдсмит и Чарльз Лэм. О войне, порождающей массовый психоз, — Сэмюэль Пипс и Бернард Шоу. О пользе чтения и выборе книг — Фрэнсис Бэкон, Аддисон и Стил, Хилэр Беллок (его эссе так и называется «О выборе книг»), а также Арнольд Беннет и Грэм Грин. Об английском языке, его особенностях и возможностях — те же Аддисон и Стил («… в отличие от соседей наших, мы общаемся друг с другом, не столько беседуя, сколько обмениваясь паузами») и Джордж Оруэлл. О злопыхательстве и невежестве критиков — Генри Филдинг («Требовать от критика знаний столь же абсурдно, как требовать от них гениальности»), Макс Бирбом, Вирджиния Вулф. Об эксцентричном английском характере — Эдмунд Берк и Эдвард Морган Форстер. О притворстве как исконно английской философии жизни — лорд Честерфилд и Джером К. Джером. Об Америке — Чарльз Диккенс и Олдос Хаксли.

Вообще, тема «Англичане за границей» (если воспользоваться названием одного из лучших эссе Честертона) занимает в этой книге довольно заметное место. Еще Фрэнсис Бэкон посвятил путешествиям одно из своих коротких, но емких морализаторских эссе, и, следуя заветам своего философа («Для молодых путешествие — это, скорее, воспитание»), юные англичане и по сей день, прежде чем начать тянуть лямку, отправляются в Grand Tour за границу поучиться уму-разуму. Вот и в этом томе отправляются «людей посмотреть и себя показать» Филдинг и Кольридж, Смоллетт и Киплинг, Байрон и Д.Г. Лоуренс, Диккенс и Грэм Грин. География английского путевого очерка, представленного в нашей антологии, необъятна. Это, конечно же, Италия, Франция, Германия, но еще и Япония, Южная Африка, Индия, США, Самоа, Мексика. И Россия. О России делятся впечатлениями многие писатели (в том числе и те, кто в ней никогда не бывал): Сомерсет Моэм, Бернард Шоу, Арнольд Беннет, Вирджиния Вулф. Русская тема — английская точка зрения о России, царской и большевистской, — звучит в нашем сборнике особенно веско: российскому читателю, полагаю, будет небезынтересно узнать, что думают о нас англичане. Думают разное. Основное же настроение «русских» очерков — и в первую очередь очерков Голсуорси и Моэма, предпринявших рискованную попытку сравнить, каждый на свой лад, русских с англичанами, — варьируется от нескрываемого — при всей английской сдержанности — недоумения, вызванного обычаями, нравами и «экзотическим», с точки зрения западного человека, политическим устройством нашего отечества, до искреннего восхищения его культурой, литературой прежде всего.