Факт или вымысел? Антология: эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей

Дом этот стоял на окраине, в самом конце улицы, знававшей лучшие времена: высокие серые здания, которые некогда принадлежали городской знати, теперь по большей части сдавались в аренду. Входная дверь, как в гостинице с сомнительной репутацией, всегда была открыта настежь, а за ней лестница с каменными ступенями подымалась на второй этаж в маленькую комнатку, бывшую спальню, где в ожидании посетителей сидели какие-то подозрительные личности. Вид у них был такой же сытый и властный, как у политиков на балконах, но одевались они похуже, да и держались поскромнее — дела шли неважно. Сейчас в бывшем монастыре заправляли масоны, превратившие его в своего рода антирелигиозный музей. Один из экскурсоводов — такой же жалкий и ушлый на вид, как и все остальные, — сразу же согласился, не дожидаясь, пока соберется группа, показать мне монастырь. Позднее, спускаясь вниз на четвереньках через проделанный в полу люк, мы чуть не столкнулись с шедшей впереди группой туристов, и до меня донеслись обрывки фраз их экскурсовода: тот, как положено, отпускал шуточки в адрес церкви. А мой почему-то не шутил, он просто всюду водил меня и рассказывал. Первым делом мы пошли в маленькую столовую. Именно сюда три года назад по доносу уволенной служанки и заявилась полиция. Служанке было известно только, что за стеной находится монастырь. Она знала, что туда (куда именно?!) передается провизия, а оттуда (каким образом?!) — вышивка на продажу. Дом был небольшой, в конце длинной улицы; обстановка столовой — самая заурядная: стол, на столе ваза с цветами, несколько стульев, в алькове на месте буфета две полки, на полу у стены еще одна ваза с цветами. Детективы уже потеряли к этой комнате интерес, когда один из них по чистой случайности сдвинул цветы в вазе у стены, и под ними оказалась кнопка звонка. Он нажал на кнопку, стена с полками раздвинулась, и его взгляду предстала лесенка, спускавшаяся прямо в кабинет настоятельницы. В монастыре оказалось около сорока монашек, уже немолодых женщин — послушниц последние годы не было.

― Что же с ними сделали? — Разогнали! — вполне миролюбиво ответил мой гид. — Живут теперь монашками в миру.

Мы спустились в маленький, до ужаса благопристойный кабинетик настоятельницы: два книжных шкафа со стеклами, стол под грязной скатертью, по стенам темные картины с изображением святых, суровый лик испанской Богоматери, распятие. Из кабинета вход в спальню: деревянная доска вместо постели, а над ней искаженное болью лицо Христа. Но кабинета и спальни полиции было недостаточно — они искали часовню. И в конце концов нашли ее: отвалили от стены каменную плиту за единственной в доме ванной и через люк (как мы сейчас) проникли в часовню с рядами стульев вдоль стен. Над каждым сиденьем свисала веревка с терновым венцом, а в глубине высился огромный позолоченный алтарь. В раке под стеклянным колпаком хранилось сморщенное, цвета запекшейся крови сердце основателя монастыря. Другие реликвии находились в старой часовне, где в стене были проделаны отверстия, чтобы монашки во время службы могли видеть алтарь соседней церкви. Из-под стекла вынули сердца и языки, которые либо заспиртовали в банках, либо просто вывалили на тарелку, словно обыкновенные куски мяса, — все, что осталось от давно умерших людей. Неизвестно даже, кого именно. Еще один люк вел в темный подвал, куда монашки спускались молиться и тле хоронили мертвых. Тела сначала замуровывали, а когда трупы высыхали, кости сбрасывали в общую могилу. Теперь эту могилу разорили, а несколько черепов оставили в качестве наглядных пособий для антирелигиозной пропаганды.