Фактор агрессии

В глубине широко распахнутой пасти бластера начал разгораться зловещий багровый огонь. Купер усмехнулся уголком рта: все-таки он добился для себя той самой смерти имперского легионера, которой утешал Лару Розен перед десантированием, – мгновенной и безболезненной. Есть легионер – нет места смерти. Пришла смерть – исчез легионер. И промежуток между этими двумя состояниями – доля секунды, за которую плазменный заряд преодолеет десяток метров, разделяющих пирата и десантника.

Поэтому когда полыхнула огненная вспышка, он даже не дрогнул, лишь моргнул от яркого света, прекрасно понимая, что перед лицом Вечности страх не имеет никакого значения.

Глава 10 Боеголовка

Прошло бесконечное мгновение.

Прошло два бесконечных мгновения.

Прошло три бесконечных мгновения, а Вечности все не было.

В начале четвертого бесконечного мгновения мастер-сержант Купер сообразил, наконец, что все еще жив. То, что противник позорно промазал в упор и теперь почему-то медлит со вторым выстрелом, он понял, когда его тренированное тело уже пришло в движение. Нырнув вбок, Фред упал на грунт и стремительно перекатился, уходя с линии огня. Скрывшись в тени жилого барака, легионер рывком поднял голову, чтобы узнать, что там поделывает старина Лече, а главное – куда направлен плазмомет в его руках.

Плазмомет был направлен в землю. Пират стоял, безвольно опустив руки и свесив голову. Бластер отчаянно цеплялся за его руку, чтобы не соскользнуть вниз, и скорее всего до крови располосовал хозяину кожу своими острым когтями, но тот почему-то не реагировал на резкую боль.

И еще в груди у Лече появилось лишнее отверстие, не предусмотренное человеческой анатомией.

Ноги у арагонца подогнулись, он мягко повалился в жидкую грязь, и за его спиной обнаружилась Лара Розен с виброножом в руках. Невидимое мономолекулярное лезвие выскользнуло из тела пирата и с едва слышным жужжанием спряталось в рукоять.

– Сэр, вы не ранены? – хрипло спросила девушка, стоя над трупом противника. Пожалуй, на самом деле Лече не промазал по Куперу – просто дернул рукой с бластером в предсмертной агонии, когда мономолекулярная нить вошла ему под лопатку и проникла в сердце. – Простите, я не успела подкрасться к нему вовремя…

– Ты успела очень вовремя, боец! – бодро рявкнул Купер, стремительно приходя в себя. – Так вовремя, что я даже передать не могу. Я тебе теперь вообще по гроб жизни обязан!

От его угрюмой обреченности не осталось и следа. Усталость никуда не делась, но теперь она не имела никакого значения. Лара оказалась жива, и это было здорово, это было так неожиданно здорово, что ему захотелось зажмуриться от счастья. Самое невероятное, что он тоже все еще оставался жив, хотя за последние сутки уже неоднократно готовился умереть. И это означало, что они вдвоем по-прежнему могут доставить врагу серьезные неприятности.

Приблизившись к напарнице, он сдвинул ногой труп здоровяка, наклонился и подобрал слабо сопротивляющийся бластер. Перед его глазами тут же развернулось системное меню стрелкового морфа – биоброня без труда подключилась к чужому плазменному метателю современной модели.

– Когда я поняла, что биоморфы меня учуяли, я стала шуметь, чтобы хотя бы у вас появился шанс захватить челнок, сэр, – сбивчиво принялась рассказывать рядовой Розен, хотя никто не требовал от нее доклада. – Услышала, что меня засекли, бросилась в лес, чтобы увести кошек подальше. Одна вырвалась вперед, и я полоснула ее виброножом. Ну, в смысле, она сама напоролась на молекулярную струну, я даже испугаться не успела…

– И что, псевдопума сама себя располовинила о нож? – недоверчиво прищурился Фред, прогоняя нейроначинку бластера в тестовом режиме. Кажется, у них все-таки появилось достойное оружие, с которым уже не грех было встретить вражескую группу захвата.

– Ну, я помогла немного, конечно, – смутилась Лара. – Хотя основную работу она сделала сама. Слишком сильно разогналась… Видимо, с размаху сразу повредила себе мозг, иначе я бы так легко ее не уделала. Вторая немного отстала, и я решила, что уж эта тварь меня точно прикончит, но она почему-то промчалась мимо и удрала в лес…

Купер вдруг понял, что происходит с Ларой, откуда это смятение, бормотание и нервический словесный понос: да ей же просто смертельно неловко за тот поцелуй, который она подарила ему, решив, что они больше никогда не увидятся! Она явно опасается, что он может принять этот инстинктивный женский жест за приглашение к наступлению на ее позиции! Великий Зодчий, какие же пустяки порой волнуют баб в смертельно опасных ситуациях…