Фактор агрессии

Понтекорво попытался собрать волю в кулак и привычно утихомирить боль, но это ему не удалось. Сил уже не осталось – ни физических, ни моральных, и полковник, наконец, не выдержал и закричал. Дышать становилось все труднее, конечности похолодели – наваливался болевой шок. Пережив мощный приступ боли, от которого едва не остановилось сердце, Понтекорво неимоверным усилием воли все же взял себя в руки. Пол вокруг него был залит кровью – острые обломки кости, торчащие из переломанных ног, разорвали кожу, связки и несколько крупных сосудов. Глядя на расползающуюся под ним темную лужу, Мигель вдруг с ужасом понял, что наложить себе жгуты единственной оставшейся рукой никак не сможет. Собравшись с духом, он дотянулся до капитанского бластера и, содрогаясь от невообразимых мук, по очереди отстрелил себе обе ноги выше колена. Плазма прижгла сосуды, и кровотечение остановилось.

Без обеих ног и одной руки было трудно. Если честно, без них было просто невозможно. Как-то внезапно полковник осознал, что все в рубке сделано для неких загадочных гигантов, а не для нормальных людей – теперь он не мог дотянуться до пульта, не мог даже забраться в кресло, вдруг ставшее недоступно высоким. Упираясь обугленными обрубками ног и извиваясь всем телом, он куда-то пополз, с трудом подтягиваясь на одной руке. Ему отчего-то казалось неимоверно важным срочно добраться до угла рубки, но когда он забился в угол, то мгновенно забыл, для чего сюда стремился. Глубоко потрясенный обрушившимися на него нечеловеческими переживаниями и нестерпимой болью, мозг бывшего разведчика начал давать серьезные сбои.

Кровь из пробитой ребрами груди скапливалась в легких, у Понтекорво начался тяжелый кашель. Однако несмотря на это, бывший разведчик и несостоявшийся миллиардер, привалившись спиной к стене, вдруг зафыркал от едва сдерживаемого хохота.

– Разбогател… – давясь влажным кашлем и булькающим смехом, прохрипел он. – Ох и разбогател же! Твою ж мать… Па… памятник!..

Он продолжал неудержимо смеяться, даже когда от воздействия близкой звезды изменился гравитационный вектор и его снова перевалило на пульт, потревожив сломанные ребра. Ослепительно-голубая корона Трайдента бушевала все ближе, выбрасывая в пространство изогнутые протуберанцы. Уже через несколько суток обшивка рубки, перегретая потоком встречной лучистой энергии, начала пузыриться и расслаиваться. По псевдохитину поползли трещины, отчего он стал похож на поверхность подгоревшей печеной картофелины. Рубка Бродяги Артура с трупом имперского полковника внутри стремительно падала на звезду, оставляя за собой длинный туманный хвост, состоящий из выделяющихся из обшивки кристаллизованных газов. Колония искусственных кораллов, защитившая рубку от плазменного взрыва, не была способна долго выдерживать жесткое гамма-излучение звезды. Кораллы начали умирать. Еще через восемнадцать часов последний рубеж защиты пал, от жара и внутреннего давления рубка лопнула, впустив внутрь холод космического пространства, и продолжила свое затяжное падение в жерло исполинского звездного вулкана.

Эпилог

Резиденция имперской разведки во многом напоминала арагонскую: такое же уединенное место в стороне от столицы, высокие стены, защищенный КПП, обширная лужайка перед главным корпусом, из которой торчали выходы вентиляционных шахт бункера. Даже посадочная площадка располагалась почти в том же месте, что и во владениях покойного главы арагонской контрразведки. Разумеется, комплекс зданий Управления Имперской Безопасности значительно превосходил арагонские с архитектурной точки зрения. Но Купер, глядя в окошко снижающегося птерофлаера, все равно ощутил неприятный оттенок дежавю.

Дактиль мягко коснулся покрытия посадочной площадки и сложил крылья. Купер выбрался из салона и направился к порученцу Кройфа, который терпеливо ждал его у ворот.

– Гражданин прим-сержант! – поприветствовал офицер Фреда, вскинув руку к бровям.

– Гражданин майор, – Фред коротким взмахом руки ответил на приветствие.

– Гражданин генерал ожидает вас.

Купер последовал за провожатым. Гражданин генерал, значит. Нет, понятно, конечно, что в результате этой операции повысили не его одного. У старины Алана с самого начала был непосредственный интерес в этом деле.