В стане противоборствующих группировок тоже нет единства. Монархисты делятся на «Карлистов», ратующих за восстановление династии Бурбонов и «Альфонистов», требующих реставрации короля Альфонса тринадцатого. Решительный разрыв правительством Республики «Конкордата» (договора) с Папой Римским и Святым Престолом, вызвал у большинства ревностных католиков яростное неприятие. Отделение Церкви от Государства, в результате чего все испанские католические священники разом лишились дохода в виде регулярной «заработной платы», со стороны последних любви к правительству также не прибавляет. Но основные и непримиримые противники на политической арене, это правые (фашисты) и левые (социалисты). Первые недавно уже объединились и создали свою политическую партию — «Испанскую Фалангу», а вот в стане их оппонентов на сегодняшний день царит полная неразбериха. Эта «кипящая и взрывоопасная масса» представляет из себя гремучую смесь из анархистов и их сторонников самых различных направлений, троцкистов и социалистов всех мастей, от ультраправых националистов до ультралевых рабочих союзов и профсоюзных объединений.
В своём прошлом, благодаря «скрытой пропаганде» в советских кинофильмах и книгах о войне в Испании считал, что основная «руководящая и направляющая» роль накануне этих трагических событий принадлежала испанским коммунистам. Теперь отчётливо понимаю, что нас мягко говоря «вводили в заблуждение». Сегодня коммунисты в Испании где-то «далеко на задворках». Их почти не видно, о них совершенно ничего не слышно и никакого влияния на политику Кортесов они не оказывают. Три года назад компартия вышла «из подполья», но «веса» в политической жизни Испании набрать так и не сумела. С моей точки зрения, в Испании сегодня вообще складывается какая-то очень уж непонятная и парадоксальная ситуация. Республика, выбравшая своим ориентиром Октябрьскую революцию в России, совсем не имеет с СССР никаких отношений, ни дипломатических, ни торговых.
Одна лишь торговая миссия в Барселоне и та похоже, только чтоб «для блезира». После смерти во Франции Анатолия Луначарского, так и не доехавшего до Мадрида, нового посла в Испанию НКИД СССР так и не удосужился назначить. Так стоит ли в таком случае удивляться подобной «полной беззубости» испанских коммунистов, не имеющих никакой поддержки со стороны своего «сюзерена»? Спать ложусь с твёрдым убеждением, что мой приезд в Мадрид — это очень большая ошибка. Никому «здесь и сейчас» мой спектакль и нафиг не сдался. Помочь уже ничем не сможет, а вот навредить и стать тем детонатором что всё взорвёт, так это запросто. «Этому больному припарки уже ничем не помогут.»© Решено, в понедельник разрываю контракт. Надеюсь, что дома меня «больно бить» не станут. Ну кто-то же должен понимать текущую ситуацию? Ну не может же такого быть, чтоб в НКИД СССР сидели одни только тупоголовые идиоты.
Меня разбудил вежливый стук в двери комнаты и немного ворчливый голос консьержки:
— Сеньор Лапин, вас приглашают к телефону!
Ну да, и с чего бы голосу быть добрым, если на часах ещё нет и семи утра. Всем «добропорядочным» постояльцам в такую рань положено ещё нежиться в кроватях, а не беспокоить персонал пансионата «внезапной побудкой». Немного озадаченный столь неурочным звонком быстро привожу себя в порядок и спускаюсь в холл. Звонит Вонтобель и голос у него какой-то уж чересчур радостно-возбуждённый:
— Мишель, даже не знаю, что тебе сказать. Ты просто ушлый пройдоха! Признайся, у тебя правда нет родственников в клане Рузвельтов?
— Джейкоб, тебя так интересует моя родословная, что ты звонишь мне ни свет, ни заря чтоб только поинтересоваться на эту тему? Что произошло? Я только что проснулся и совершенно тебя понимаю! — непроизвольно зеваю и смущённо прикрываю рот ладонью, словно меня кто-нибудь может увидеть. Но консьержке и дела нет до того, чтоб смотреть в мою сторону.
— Ха! Меня тоже разбудили только полчаса назад. Включи радио, а то всё проспишь. Вчера, уже поздно вечером, правительство Рузвельта объявило о подписании «Акта о золотом резервировании». Сукин ты сын! Ты оказался абсолютно прав и паритет установлен в сорок два доллара за одну унцию! Боже, что ждёт биржу в понедельник? Это будет «Идеальный шторм»! — Вонтобель видимо слишком взволнован, раз в разговоре совсем себя не контролирует.
— Джейкоб, успокойся. От золота мы избавились и нам этот «шторм» уже ничем не грозит, но вот те акции, что мы вчера успели купить, теперь несомненно поползут вверх. Так что поздравляю тебя с очередным успехом, ты опять проявил «мудрое предвидение» и от новых клиентов у тебя теперь точно отбоя не будет! — на этой мажорной ноте мы завершаем свой короткий разговор и возвращаюсь в свою комнату.