Фактор беспокойства

Владимир Николаевич уже достал из шкафчика стола пару стопок и бутылку с прозрачным содержимым, как догадываюсь, с местным самогоном, так как никаких этикеток на бутылке не вижу. Немного смущаясь жестом показываю, чтоб мне наливал только «на донышке». От чего-то у меня никак «не складываются отношения» со спиртным.

Почему-то пьянею очень быстро, утром голова не болит, но «вчерашнее» помнится как-то смутно. У меня «ранний алкоголизм», как со смехом объясняла такое состояние моя подружка Мишель. Смех-смехом, но стараюсь не злоупотреблять, отговариваясь «спортивным режимом». Ну его нафиг, такие «диагнозы». Выпили за знакомство и Порфёненко обтерев руки рушником просит показать мою лицензию пилота.

— Михаил Григорьевич, у меня для Вас есть предложение, но только если ваша лицензия меня устроит. Если Вы действительно пилот и Ваша лицензия это подтвердит, то могу предложить Вам место пилота на время перегона двух самолётов в Асунсьон. А там у меня личный самолёт, о котором Вам и говорил. Если мы сойдёмся в цене, то я его Вам продам. Самолёт хороший, но мне больше не пригодится. Война с Боливией подходит к концу и мой командир, Георгий Иванович Ширкин твёрдо пообещал мне похлопотать перед Сергеем Францевичем Эрном о моём зачислении в постоянный штат эскадрильи по окончании войны.

— Господин капитан в хороших отношениях с господином полковником и считает, что отказа мне не будет. У меня большой опыт полётов и два подтверждённых лично сбитых; «Альбатрос» и «Фокер» на германском фронте и один «Викерс» сбитый уже на этой войне, правда сбитый в группе. Так что пока я не «ас», но твёрдо намереваюсь им стать с помощью нового самолёта, за которым и прибыл в Аргентину.

От моей лицензии Порфёненко приходит в полный восторг и тут же сходу предлагает поступить добровольцем в парагвайские ВВС. Удостоверения «инструктора» и «военного пилота» вызывают у него искреннее восхищение, и он начинает настойчиво меня уговаривать «соблазняя плюшками»:

— Михаил Григорьевич, зарплата пилотов-добровольцев выплачивается в твёрдой валюте. Месячный оклад в размере пятисот долларов, за вылет на разведку или сопровождение бомбардировщиков выплачивается премия в размере двадцати долларов, если приходится вступать в бой, то выплаты дополнительно увеличиваются на пятьдесят долларов. За каждый лично сбитый самолёт противника — премия в размере месячного оклада.

— По окончании боевых действий правительство Парагвая обещает каждому добровольцу земельный надел, а гражданство страны с полным уравниванием в правах с местным населением выдаётся сразу после зачисления в армию и принятия присяги. У нас уже почти сотня офицеров из бывших наших соотечественников и почти две тысячи рядовых солдат и казаков, Вы не пожалеете. Мы построим здесь новую Россию!

Да, мне понятна его тоска по родине и желание вновь её обрести. Но мне новая родина не нужна, у меня она уже есть и твёрдо намерен туда вернуться, только бы из этой дыры выбраться. Но кажется «свет в конце тоннеля» уже забрезжил, осталось только добраться до обещанного самолёта. Разговор тихонько сворачиваю в нужное мне русло и предлагаю отправится в этот самый «Борисов», куда и перегнал свои самолёты отставной поручик, опасаясь их конфискации местными властями.

Наивный. Если бы такое решение правительство Аргентины приняло, то самолёты уже носили бы опознавательные знаки ВВС Аргентины и права Парагвая на эти самолёты их бы не остановили. Парагвай Аргентине ни разу не соперник. В недавнем прошлом он уже умылся кровушкой, лишившись и части территорий, и потеряв немало своих мужчин в конфликте против тройственного союза Аргентины, Бразилии и Уругвая. «Маленький, но гордый» Парагвай стал ещё меньше, но гордости и задиристости не утратил, о чём свидетельствует текущая война против «большой и наглой» Боливии.

* * *

Берём «четырёхногое » такси и едем в «Борисов», который оказался пригородом Буэнос-Айрес и назывался «Berisso». Действительно, созвучные названия. Дорога занимает больше часа и в пути Владимир Николаевич успевает рассказать мне и свою занимательную историю приключений, и по какой надобности он оказался в Аргентине. Сам Порфёненко выходец из мещан Херсонской губернии. В четырнадцатом году оканчивает физико-математический факультет Императорского Новороссийского Университета в Одессе, но с началом войны уходит добровольцем на фронт.

Воюет вольноопределяющимся, рядовым пулемётного расчёта пулемётного взвода на западном фронте, в марте пятнадцатого года был ранен. За тот бой и проявленную храбрость получает свой первый Георгиевский крест и лычки младшего унтер-офицера. Лечение проходит в полевом госпитале, расположенном рядом с аэродромом, где и «заразился» авиацией. После излечения написал рапорт и был зачислен в Гатчинскую военную авиационную школу, по окончании которой был направлен на юго-западный фронт в девятнадцатый корпусной авиаотряд.