Фактор человечности

– Может, и не понимаешь, – неожиданно легко согласился Сид. – Может, не осознаешь, что понимаешь. А может, удачно притворяешься. Пока удачно. Ты же чувствуешь, что я подбираю ключики к твоему барьеру? Чувствуешь, что почти уже подобрал? – Губы Измененной, носительницы ментальной сущности Сида, скривились в насмешливой улыбке. – Вижу, что чувствуешь. Тогда продолжим. Тебе знаком термин «сувайвор»?

– Н-не-ет, – сквозь зубы процедил Шатун, чувствуя, как трещит его барьер под натиском могучего противника.

Если б только это был действительно его барьер! Если бы он сам его создавал, умел им пользоваться, укреплять… Кровь запульсировала в его висках чуть ли не набатом. Внутри возникло странное напряжение, боль и жжение в районе желудка. В глазах стояла пелена, да не простая, а пугающего багрового оттенка. Что же происходит? Реакция его организма на атаки Сида? Или что-то еще?

Но глава НМП, казалось, вовсе не замечал того, что происходит с пленником, – слишком был увлечен решением своего ребуса. Пси-барьер оказался довольно заковыристым, и снести его грубой ментальной силой возможным не представлялось. Вот и шла тонкая работа с прощупыванием, точечными уколами, подбором интенсивности воздействия. Время работало на Сида – он мог себе позволить не спешить, тем более что его тактика результат давала, и падение барьера было лишь вопросом времени. Говорить он при этом не переставал:

– Не знаком, значит? Жаль. Всему виной Первый Источник – тот, что в Краснотайгинске. Он был особенным. Те, кто прошел испытание им и выжил, тоже стали особенными. Постепенно, разумеется, далеко не сразу. Поначалу у них была только стойкость к изменению. Потом, по мере их созревания, добавлялись и другие таланты. И только когда сувайвор полностью сформируется, достигнет пика своего развития, его кровь становится мощным оружием. О, она на многое способна – кровь сувайвора, введенная в вену простому отжившему вроде тебя. Временно она может сделать его очень крутым, умеющим многое из того, чего раньше никогда не умел. Например, придать ему ментальную и физическую стойкость, удивительную живучесть под мощным энергетическим воздействием. Таким, как сила фризера на заправке, или даже таким, как воздействие аномалии в заливе. Оно прикончило бы любого, в ком не было бы крови сувайвора. Интересно, правда? А еще интереснее вот что: простой организм отжившего неспособен долго выдержать эту кровь в своих жилах. Она дает силу, но эксплуатирует организм на износ, на предельных режимах, для которых тот не приспособлен, сжигая тем самым его жизненный ресурс с невероятной скоростью. После инъекции такому «счастливчику» остается жить несколько дней, пару недель или (очень редко) один-два месяца. Но тебе ведь об этом беспокоиться не стоит, верно? Ты же обычный отживший, просто с хорошими природными данными, да? И все, о чем я рассказал, в твоем случае не более чем простое совпадение, так ведь? Да и в самом деле, откуда бы в тебе взяться крови сувайвора? – Тут Сид сделал небольшую паузу. – Или все-таки есть откуда?

Набат бьющейся в висках крови стал уже громоподобным и почти заглушал слова Сида. Зрение Шатуну практически отказало. Нещадно болела голова, а то, что творилось в животе, было и вовсе невыносимо. Он до крови прокусил нижнюю губу, чтобы не стонать. Волны ужаса и обреченности накатывали одна за другой.

– Не знаешь? Не помнишь? – вкрадчиво, почти издевательски продолжал свои речи Сид. – Но ведь не могли же, в самом деле, с тобой сделать что-то подобное без твоего ведома? Или сделать, а потом заставить забыть об этом? Это было бы просто подло, не так ли? Впрочем, для вас, отживших, подлость не в диковинку. Есть среди вашего племени такие, для кого она – как образ жизни. Отсутствие принципов – главный жизненный принцип. Я знаю таких. И ты тоже знаешь, верно? То, что они с тобой сделали… как вы это называете?.. бесчеловечно, вот! Они использовали тебя втемную, манипулировали тобой, как… МАРИОНЕТКОЙ!

Последнее слово Сид буквально выдохнул, и в тоне его зазвучало едва сдерживаемое торжество.

Набат пульса раскалывал виски Шатуна. Он уже почти ничего не воспринимал, кроме адского беспредела, происходящего с его организмом.

– А вот и ключик, отживший! – У Сида вырвался сухой смешок. – Сейчас я им вскрою твой последний… Что?! НЕТ!!

Остров Заячий содрогнулся от удара. Грохот, наверное, был слышен во всем историческом центре Санкт-Петербурга, а то и за его пределами. Вспух и прянул в небо пламенно-дымный столп, а во все стороны от него стали разлетаться огромные куски каменной кладки изувеченного Трубецкого бастиона. Вольный сталкер по прозвищу Шатун наконец пошел с бубей.

Интерлюдия 8. Сид

Москва