Фактор Ясеня (СИ)

Эйди, вновь закинувшая изящную ножку мне на колени, с исчезновением одиозной пары как то резко перетекла через меня. Её стройные сильные ноги широкой дугой охватили мои бёдра. Одна, согнутая в колене, покоилась на шезлонге, частично прижатая к моей ноге. Вторая опустилась до пола, и приподнялась на носочке — напряжённая, что та струна. Кошке понадобилось совершить лишь одно мимолётное движение, чтобы в своём новом положении пленить лоном мою плоть. Ладони девочки мягко легли на мои плечи. Внимательные глаза оказались точно напротив моих глаз.

— Не стоит, Кошак. Она его прижмёт за нас всех, там его статус не значит вообще ничего. Сестрёнка умеет… да ты и сам это знаешь. Не один раз на себе ощущал.

Я хотел возразить, но сзади уже навалилась Мисель. Прижалась упругой грудью. Пропустила руки снизу по торсу, умастив ладони на моей груди. Милая головка улеглась на плечо.

— А вот я совершенно не против, чтобы рыжая переключилась на другой предмет… Тем больше остальным достанется.

Ди закатила глаза, всем своим видом выражая фразу: «Опя-я-ять!..»

— И не делай такое лицо, кошечка. А ещё лучше сама ему расскажи, почему «устала» и не полезла в нашу с котом постель после своих подвигов с внешником, — личико Милахи напротив сделалось испуганным, она изобразила большие глаза и отрицательно затрясла головой. — Вот и молчи! В общем так, Кошак. Сегодня твоя рыжая в пролёте. Как и любая из нас, кто уходит на вольную охоту. Считается, что она своё получила на стороне — а как там реально было, космос знает. Поэтому Сай сегодня очень постарается, чтобы получить с внешника максимум. Знает, на что шла. Знает, чего лишилась. А теперь расслабься. Ди, приступай!

И Ди приступила! Её пальчики дразнящее прошлись по плечам, губы замельтешили, будто что-то искали — и нашли. Впились в основание шеи глубокими засосами. Да и Миса не собиралась отсиживаться в сторонке, мгновенно включившись в игру. По телу поползли её гибкие коготки — дополняя ловкие пальчики Милахи. Я не выдержал их слаженной утончённой игры. Глубокий стон вскоре сменился рыком, и я, намереваясь выпить сосуд сладострастия до дна, навалился, заваливая, придавливая Эйди к ложу.

Милаха не растерялась. Оказавшись внизу, она сменила тактику. Поцелуи мягкой дорожкой сначала прянули вверх, добравшись до моих губ, а потом потекли вниз, выцеловывая каждую мышцу, каждую складку кожи. Я не стал отказываться от игры. Встал в упор лёжа, подставляя девочке максимум простора для ласк. А низ живота сдавила когтями Мисель. Вскоре я ощутил и её жаркие поцелуи, скользящие с середины спины вверх, к шее и уху. Удивительно синхронно действовал этот механизм удовольствия — пока одна спускалась вниз и занимала здесь стратегическое положение, вторая рвалась вверх, чтобы овладеть чувствительной кожей за ушком. Кошки знали своё дело… Уже через несколько секунд их утончённой игры я стонал в голос. А вскоре к противоборству трёх тел присоединилась Старшая.

Вмешательство Милены резануло диссонансом. Ариала когтями прошлась по плечам, потеснив ладошки Ди. И вдруг… кошачий напор исчез, и я вдруг осознал, что больше не чувствую поцелуев и тепла тела метиллии под собой. Ошеломлённый, глянул в сторону бассейна и услышал оттуда характерные всплески. Валькирии, точно летний ветерок, легонько обдали распалённое тело, чтобы через мгновение унестись прочь. Ну нет! Этого я так не оставлю! С рычанием, под улюлюканье и смех сестёр, я сиганул в воду следом за ними.

Здесь меня уже ждали. Коварная ловушка, в которую угодил, сдавила ногами талию, стиснула торс локтями, остановившись ладонями в районе лопаток — и увлекая неподъёмной тяжестью на дно. Мисель. Я узнал её по остроте поцелуев и длинным стройным ножкам, оплётшим, казалось, всё моё тело. Лишь когда стало не хватать воздуха, мы вынырнули на поверхность. Здесь уже дожидалась своего часа Эйди. Накинулась, не давая дышать, затыкая рот всё новыми и новыми поцелуями. Хотя, если бы она реально хотела его заткнуть, обошлась бы одним, глубоким… Нет, это была часть игры. Кошка позволяла вдохнуть воздух, и лишь затем жадно рвала губы поцелуем — и так раз за разом.

Сзади подплыла Милена. Понаблюдала с минуту за нашими игрищами.

— Так, Кошак, — начала, когда я наконец отдышался. — А набери-ка ты пеленой побольше воздуха.

— Зачем?

— Я думаю, на дне будет куда удобней… и ничто не сможет отвлечь.

Я сделал так, как хотела Старшая, и кошки тут же увлекли меня вниз. Ощутил себя уже на дне, прижатым к жёсткому матовому покрытию. Сверху деловито усаживалась Милена. Рывок — и я уже не лежу, а сижу, а сзади устраивается Милаха. Откуда-то сбоку возникает мордаха Бестии. Поцелуи, когти, стоны — всё это врывается в сознание единым фрагментом бытия. Образ Сайны, её личная игра, внешник — всё вдруг утратило значение и ценность. Всё изгладилось из памяти. Стало просто хорошо. Воистину, рыжая многое потеряла, решив так неосмотрительно сегодня поохотиться!

Раннее утро, столичный космопорт, ангар яхты «Селенга»