Фактор Ясеня (СИ)

Но и считать Республику, отлично осознающую своим коллективным интеллектом — в отличие от неразумной ещё малявки — её реальные шансы выжить, негуманной и бесчеловечной — в корне неверно. Для Литы и подобных ей сделали нереальное, запредельное послабление — позволили стать валькирией сразу, без наработки авторитета в какой-либо иной сфере общественной жизни. Без мирной профессии. Без принесения объединённых ресурсов рода на алтарь Экспансии. Да, валькирии — это грандиознейший социальный лифт. Служа Экспансии на передовой, республиканка получает возможность накопить огромные материальные ресурсы, создать род, родить, наконец, вне очереди! Валери стала главой рода О’Стирх благодаря своему статусу, хотя более опытных хозяйственников там хватало. С точки зрения рода, она оказалась едва ли не основной добытчицей. Но это палка о двух концах. Самая перспективная женщина в роде умерла в самом расцвете сил. Она всю жизнь нарабатывала компетенции, чтобы в один миг лишиться всего. Род О’Стирх дорого заплатил за стремительное возвышение. А если на минуту представить, что у родов появилась возможность не отправлять самых ценных своих отпрысков, не посылать на убой руководителей и патриархов рода, а отправить… целую пачку мелких, едва из воспиталища, девчонок? Они бы ещё и в очередь выстраивались, эти малявки! Дрались бы за право получить шанс стать валькирией! И какой соблазн для рода — отхватить кусок пирога Экспансии, почти ничем не рискуя. Сберегая кондиции и компетенции ради каких-то внутриреспубликанских дрязг. А то, что такой оборот вполне реален — факт. Будет одно исключение, появятся и другие. Вода камень точит, точно так же, как социальные плотины разъедает любой блат, любое исключение из правил, становящееся вскоре обыденностью для избранных.

Вот и вынуждена Республика превращать единственное микроскопическое исключение в бег по минному полю: повезёт — получишь всё, не повезёт — извини. Ну и не только везение. Ещё — как тебя кошки примут, станут ли прикрывать или отправят барахтаться без всякой поддержки. Уверен, к блатным такого трепетного отношения, как к Лите, никогда не будет. А значит, они не выживут. Литу же никто бросать на убой не собирается. Да, она будет выполнять ключевую миссию, но шансы у неё хорошие. На это будет работать вся стая.

Если всё разложить по полочкам, становится понятно, что девочка рискует вряд ли больше остальных. Её задача — осуществить подрыв последовательной группы зарядов, заложенных над сводами подземной транспортной артерии. Заряды уже лежат, и проблема состоит не столько в выполнении порученной миссии, сколько в том, чтобы уйти после неё живой. Эдакая юная партизанка далёкой Земли… В Великую Войну дети наравне со взрослыми подрывали эшелоны, пуская их под откос… Хотя та война по местным меркам безнадёжно устарела, и любые аналогии здесь условны. С другой стороны, мой друг аналитик сказал бы на это, что любые аналогии вообще условны…

Миссия реколонизации стержневого мира очередного Сектора медленно, но верно скатывалась к самому неприятному для Республики сценарию. Уже три месяца республиканки вязли в глубоко эшелонированной обороне внешников. Те дрались за каждый метр, за каждую никому не нужную гору или покинутый дом. Ситуация уже давно балансировала на грани допустимых потерь людей и времени — когда информационная польза от войны ещё даёт необходимый идеологический кураж. Но так не могло продолжаться до бесконечности. Граница вскоре будет пройдена, и над этим миром уже маячила угроза тотальной орбитальной бомбардировки.

Не так давно республиканки обозначили готовность идти до конца. Самый колючий узел планетарной обороны был проутюжен с орбиты так, что несколько дней над голубым шариком висели смог и пепел, а сама земля оказалась выжжена на несколько километров вглубь. По сути, орудийные калибры «Планетарного разрушителя» испарили под сотню кубических километров земной поверхности. Тем самым они поставили жирную точку в предъявленном накануне ультиматуме. Начались переговоры. Вот только цели переговоров все стороны понимали по-своему.

Спрашивается, для чего нужны всевозможные перемирия в условиях непримиримой войны? Когда обе стороны понимают, что никогда и ни при каких условиях не пойдут на мир? Когда ситуация уже зашла настолько далеко, что только победа одной из сторон обеспечит реальный мир? Нет, дело отнюдь не в поисках компромисса, как может показаться на первый взгляд, и как часто изображается в пропаганде. Нормальные военные всегда используют самый худой мир, самое жалкое даже не перемирие — затишье, чтобы провести перегруппировку войск, подвести на передовую резервы, подготовить ударный кулак для прорыва. Этим-то местные на радостях и занялись, едва смолкли орудия.