Фактор холода

На миг, равный вечности, они застыли в молчании. Лилли упрямо выдерживала его бешеный взгляд. Потом Датч повернулся и с топотом вышел из спальни. Он схватил конверт, лежавший на столе, сорвал с крючка свою куртку и шляпу и, не надевая их, хлопнул дверью так, что задрожали оконные стекла. Еще через несколько секунд Лилли услышала, как взревел мотор его «Бронко». Выбрасывая гравий из-под огромных колес, внедорожник сорвался с места и укатил.

Опустившись на край постели, Лилли закрыла лицо руками. Они были холодны как лед и дрожали. Теперь, когда все кончилось, она поняла, что испытала не только гнев и отвращение, но и страх. Этот Датч с его взрывным нравом был совершенно не похож на того обаятельного Датча, за которого она выходила замуж. Он уверял, что начал жизнь сначала, но при этом производил впечатление человека, доведенного до отчаяния. И это отчаяние проявлялось в пугающих перепадах настроения.

Лилли даже стыдно стало: такое облегчение она испытала при мысли о том, что никогда его больше не увидит. Наконец-то все кончилось. Датч Бертон ушел из ее жизни.

Измученная тягостной сценой, она легла на кровать и прикрыла лицо согнутым локтем.

Ее разбудил стук ледяной дроби, барабанящей по листовому железу крыши.

Споры с Датчем всегда лишали ее сил. Должно быть, за последнюю неделю, проведенную в Клири за улаживанием дел по продаже горного коттеджа, их постоянные стычки вымотали ее больше, чем она думала. После этого последнего столкновения ее тело милосердно отключило разум и позволило ей заснуть.

Лилли села, зябко растирая предплечья: в спальне было холодно. И темно. Так темно, что она даже не различала циферблата своих часов. Она встала, подошла к окну и отдернула занавеску. Свет был тусклый, но часы она разглядела.

Время на часах ее удивило. Она спала крепко, без сновидений, но, как оказалось, не так уж долго. Возможно, во всем была виновата преждевременно сгустившаяся темнота, но у нее возникло ощущение, что час куда более поздний. Низкие тучи, окутавшие вершину горы, создавали впечатление ранних и жутковатых сумерек.

Вся земля вокруг дома как будто подернулась слюдой. Ледяной дождь шел, не переставая, но теперь к нему стало примешиваться то, что в новейшей терминологии метеорологов именовалось «снежной крупой». Крошечные острые крупинки казались куда более грозными, чем их родственницы – ажурные, мягкие снежинки. Деревья были скованы ледяным панцирем, от порывов ветра дребезжали оконные рамы.

Это было неосторожно с ее стороны – вот так заснуть. Теперь за ошибку придется расплачиваться тяжелым и опасным спуском по горной дороге. Даже если она доберется до Клири, погода может помешать ей вовремя вернуться в Атланту. Теперь, когда с делами в Клири было покончено, ей не терпелось как можно скорее вернуться домой к своей работе, к своей жизни. На рабочем столе у нее наверняка скопилось море разливанное писем, требующих ответа, неправленых статей, неоконченных проектов, словом, всякой писанины. Впрочем, Лилли не боялась возвращения, ей хотелось поскорее приняться за работу, разгрести эти бумажные завалы.

Но дело было не только в работе, ожидавшей ее дома. Лилли ощущала необходимость распрощаться навсегда с родным городом Датча. О, она обожала сонный маленький городок и окружавшую его живописную горную местность. Но здешние люди знали Датча и его семью десятилетиями. Пока она была его женой, ей оказывали радушный прием, она считалась «своей». Теперь, когда она с ним развелась, жители города заметно охладели к ней.

А как враждебно повел себя сам Датч перед отъездом из коттеджа? Ей давно пора покинуть его территорию, это ясно.

Лилли заторопилась. Она перенесла чемодан в переднюю комнату и поставила его у двери, а потом в последний раз обошла коттедж, проверяя, все ли выключено и не осталось ли в доме каких-нибудь мелочей ее или Датча. Убедившись, что все в порядке, она надела пальто и перчатки и открыла входную дверь. Ветер налетел на нее с такой силой, что у нее перехватило дух. Как только она вышла на крыльцо, замерзшие капли начали жалить ее в лицо. Надо было защитить глаза, но в такой темноте невозможно было надевать солнцезащитные очки. Щурясь от дождя, Лилли перенесла чемодан в машину и положила его на заднее сиденье.

Вернувшись в дом, она торопливо воспользовалась ингалятором. Холодный воздух мог вызвать у нее приступ астмы, Лилли постаралась его предотвратить. Потом, запретив себе бросить последний ностальгический взгляд на коттедж, она вышла, закрыла за собой дверь и заперла замок на два оборота.

В салоне ее машины было холодно, как в рефрижераторе. Лилли завела двигатель, но ей пришлось ждать, пока стеклообогреватель согреется. Все равно она не могла тронуться с места с обледеневшим ветровым стеклом. Поплотнее закутавшись в пальто, спрятав нос и рот в поднятом воротнике, она сосредоточилась на том, чтобы дышать медленно и ровно. Ее зубы выбивали дробь, и ей никак не удавалось сдержать дрожь.