Фактор кролика

Я устанавливаю фонарь на берегу под нужным углом, и мы перекатываем труп до кромки воды, потом берем тело под мышки и тащим к понтону. Затем переносим и укладываем на понтон подставки от зеркала и привязываем их к ногам трупа. Нашему пациенту достаются новые штиблеты по шестьдесят килограммов каждая. Мы трудимся в воде у самого берега. Затем я выключаю фонарь. Дождевые тучи над нами куда-то уплыли или рассеялись, и свет луны освещает озерцо как тусклый абажур над кухонным столом.

Ноябрьская вода просто ледяная, илистое дно источает какой-то доисторический холод. Мои ноги практически онемели, когда мы снова укладываемся на понтон.

Он глубоко погружается в воду, и мы продвигаемся еще медленнее. Гребем веслом и руками, они же служат нам рулем. Спину и плечи сводит судорогой от напряжения и холода. Наконец мы достигаем середины озера.

Я быстро рассчитываю распределение веса по понтону и прикидываю, в каком порядке нам следует действовать дальше. Возможно, первый раз в жизни Юхани беспрекословно и точно выполняет все данные ему указания. Он аккуратно передвигает ноги и руки, переворачивается, когда нужно, и в остальном перемещается именно так, как требуется, чтобы сохранилось равновесие. В результате мы с Юхани лежим на одной стороне понтона, а труп в своих новых ботинках — на другой, при этом он сам, по незыблемым законам физики, медленно сползает в воду. Когда он переваливается через край, Юхани сразу же занимает его место.

Мгновение мы лежим молча, свет луны серебрит поверхность озера.

По-прежнему ни слова не говоря, мы гребем обратно в направлении домика, вытаскиваем причальный понтон на берег, прислоняем весло к стене дома, идем к нашей машине и открываем заднюю дверцу. Раздеваемся, запихиваем насквозь промокшую, измазанную в земле одежду в мусорный пакет. Я открываю приготовленную Юхани сумку со сменной одеждой. В Парке приключений постоянно скапливаются груды свитеров, толстовок, спортивных штанов, среди них попадаются даже вещи вполне взрослых размеров. Я натягиваю на ноги коротковатые мне, но, к счастью, толстые и теплые черные тренировочные брюки и просторный светлый свитер с изображением огромной темно-красной розы на груди. Юхани облачается в уютный темно-серый спортивный костюм, почти идеально подходящий ему по размеру.

Мы выглядим как люди, которые проводят приятный вечер дома.

Но это не так.

Сейчас около пяти утра, ноябрь, и даже приблизительный расчет показывает, что в наших отношениях с братом началась новая эра.

2

Просыпаюсь от телефонного звонка, и поначалу мне кажется, что я вообще не спал. Не помню никаких снов и вообще ничего с тех пор, как в шесть утра добрался до постели. Поднимаюсь и чувствую, что каждая мышца отзывается болью во всем теле, а в ногах и руках все еще ощущается холод. Я протягиваю руку к телефону и отвечаю.

Лаура Хеланто без долгих предисловий сообщает, что сделала свои утренние дела и уже свободна. Говорю, что не забыл о нашей встрече — это правда — и всегда держу слово. Лаура отвечает, что знает об этом. Предлагает мне прихватить с собой небольшой рюкзачок с кое-какими вещами. Договариваемся встретиться в центре через час.

По дороге на кухню натыкаюсь на Шопенгауэра. Он не скрывает недовольства и громко выражает свое возмущение. Все понятно. Я нарушил и его суточный ритм.

Уже за полдень.

Половина первого.

Я даже не пытаюсь оправдываться и приводить аргументы — проблемы с Парком приключений, ночное нападение, мой брат, ледяная вода в озере, чугунные башмаки для нашего клиента, я принимаю упреки и на каждое мяу Шопенгауэра отвечаю, что да, он прав, я виноват, подобное больше не повторится. Я серьезно. Шопенгауэр выручал меня во многих сложных ситуациях, давая пример невозмутимости и здравомыслия, он не заслужил беспорядочной, неорганизованной жизни. Я кормлю его и оставляю балконную дверь приоткрытой.

Умываясь, обнаруживаю то, что скрыть еще труднее. Мой лоб выглядит так, словно я множество раз прижимал его к горячей вафельнице. Он распух, сочится кровью и весь расчерчен на квадраты.

С минуту смотрю на него и обдумываю варианты. Сделать новую, невероятно эксцентричную стрижку? Замотать голову бинтом, а поверх натянуть спортивную шапочку или бейсболку? К сожалению, эти варианты грешат общим недостатком — все они устраняют проблему лишь на время. И можно с математической точностью констатировать, что задача не имеет решения. Потому что нет такого способа, чтобы мой лоб перестал быть моим лбом. Мне остается только взять его с собой на свидание таким, какой он есть.

Бреюсь, причесываюсь и одеваюсь. Оставляю Шопенгауэру еще одно маленькое лакомство и выхожу.

Только в поезде я наконец по-настоящему просыпаюсь.

Почему я так и не спросил Юхани, что он делал на заднем дворе Парка приключений в пятницу вечером? Почему я не обсудил это, когда мы вместе ехали в Хельсинки, а потом я вез его в кемпинг в Растила, где оставил у входа? В машине тогда стояла тишина, только слегка шелестел вентилятор, гоняя по салону теплый воздух.

Список возможных ответов краток и, как мне кажется, совершенно логичен.