Фактор кролика

Мне это нравилось. Разумеется, документы, лежащие передо мной, кишели ошибками. Но, тем не менее, из них явствовало, что Парк функционировал удовлетворительно, возможно даже, хорошо. Я нашел финансовую ведомость, составленную бухгалтером Парка, но в другой пачке бумаг обнаружилось уведомление о том, что договор с бухгалтером прерван, а также счет за его услуги с просроченной датой и отметкой, что счет переслан в агентство по взысканию долгов. В документах не было никаких указаний о привлечении к работе другой бухгалтерской фирмы. Возможно, потому, что ее и не привлекали.

Если Парк в действительности приносил прибыль, то почему Юхани не взял еще один кредит, чтобы предприятие продолжало нормально функционировать? На что он потратил предыдущие кредиты? Явно не на последние приобретения: Безумную спираль и Горку-штопор, прикрепленную к Большой горке. За нее Юхани внес только аванс и первый взнос. Из документов следовало, что неоплаченные счета начали копиться с того времени, когда бухгалтерская фирма разорвала договор с Юхани. Все выплаты практически прекратились. Что-то произошло. Все банковские займы, кроме одного, тоже датировались этим периодом. С учетом долгов и неоплаченных счетов складывалось впечатление, что примерно 200 тысяч евро просто растворились в воздухе.

Двести тысяч евро. Чуть меньше чем за один год. Логично было ожидать, что должны быть какие-то признаки существования подобной суммы. Где они?

На протяжении последних двух лет Юхани ездил на старой «вольво», взятой напрокат. Он жил в однокомнатной квартире, обставленной фанерной мебелью, в которой поселился после развода. Он носил одежду из магазина «Дрессманн», а питался в местной дешевой китайской забегаловке. Тот Юхани, которого знал я — признаюсь, знал плохо, — практически не употреблял таких слов, как «Версаче» и «Савой». Ни за что не поверил бы, что он спустил эти деньги на уход за кожей, маникюр и экстравагантные путешествия за границу. Юхани съездил в Таллинн, провел одну ночь в отеле «Виру» и вернулся в Финляндию. Он выглядел среднестатистическим финном средних лет, у которого нет особенных увлечений, или хобби, или того, что можно назвать страстью. Такие, как он, обходятся в жизни меньшей суммой, чем большинство воробьев. Но эти деньги должны были куда-то деться.

Я как раз задумался над тем куда, когда снова раздался стук в дверь.

6

Я не закрывал дверь. Но вспомнил, что слышал шаги, которые сначала приблизились, а затем отдалились. Дверь закрыл кто-то еще. Зачем? Снова стук. Мне надо было что-то сказать.

— Я здесь, — сказал я. — Заходите.

Ручка повернулась, и дверь осторожно открылась. Интересно, а Парк еще работает? Я посмотрел на часы. Так и есть, закрылся полчаса назад. Не исключено, что я — единственный человек в этом здании. Хотя, разумеется, не единственный: ведь кто-то постучал в дверь. Но никто не зашел в комнату. В проеме я заметил плечо, рубашку и половину лица.

— Что? — спросил Кристиан.

— Да, я здесь… Я же сказал.

— Я не слышал, — сказал он, по-прежнему стоя в дверях.

— Заходите, — сказал, вернее, почти выкрикнул я.

— О’кей, — сказал Кристиан и шагнул в кабинет.

Он остановился возле моего стола. Я указал ему на стул, и он сел. Звякнули о пластиковое сиденье инструменты в сумке у него на поясе. Его карие глаза напоминали зерна миндаля. Мышцы живота бросали вызов застегнутой на все пуговицы форменной рубашке.

— Вы весь день провели в билетной кассе? — спросил я.

Кристиан кивнул:

— Отличные продажи за сегодня. Продал кучу браслетов с тритонами.

— Полагаю, Венла на работу так и не пришла?

Кристиан опустил глаза:

— Нет. Она, наверное, все еще болеет.

Я подумал о недостающих двухстах тысячах евро и вспомнил слова Лауры о том, что Юхани нанял Венлу по причинам, которые не имели никакого отношения к ее способности продавать браслеты с тритонами.

Их что-то связывало? Надо бы поговорить с этой Венлой, если она когда-нибудь явится на работу, за которую мы ей платим зарплату. Мысль была и абсурдной, и раздражающей.

— Она вам звонила? — спросил я. — Вы часто с ней разговариваете?

Кристиан еще больше смутился. Я заметил, как к его щекам прилила кровь.

— Да. То есть нет.

Я подождал.

— Не очень часто, — поправил он себя. Лицо его пылало. — Честно говоря, вообще никогда.

— То есть вы не общаетесь?

— Нет.

— Но вы ее подменяете.

— Да.

— И при этом вы отвечаете за техническое состояние Парка.

— Да.

— Может, Венла должна сама заниматься своей работой?

Кристиан выглядел так, словно проглотил что-то, что не мог протолкнуть в желудок, но не хотел и выплюнуть, чтобы я не увидел.

— Да мне нетрудно.

— А почему бы тогда вам и за других не поработать?

— В смысле?

— Ну, если вам нетрудно?

— Работать за всех? А их куда девать?

— Не знаю, — сказал я. — Туда же, где Венла.

По лицу Кристиана легко было догадаться, что эта идея ему совсем не понравилась.

— Кто-то это предложил?

— Нет, — вздохнул я. — Я такого не слышал. Это был риторический вопрос. Я хотел показать, что избранная вами тактика поведения крайне нелогична.

Кристиан напоминал собой человека, взбирающегося на особенно крутую гору.