Фактор кролика

Говорю, что годами и даже десятилетиями занимался расчетом вероятностей, поэтому предмет мне хорошо знаком, и то, что я скажу дальше, основано на тщательных расчетах, которые я выполнил лично. Вижу, что даже краткое введение вызывает у Туукки скуку. Он проявляет признаки нетерпения, поэтому я перехожу прямо к делу:

— Это ведь твоя лошадь.

— Разумеется, — кивает Туукка. — Я пытался…

— Какова вероятность того, что кто-нибудь другой сможет управлять ею лучше тебя?

Туукке не приходится долго думать:

— Нулевая.

Мы смотрим друг на друга.

— Если твоя лошадь будет принадлежать кому-то другому, какова вероятность, что ты согласишься с этим?

Туукке для ответа не требуется и доли секунды:

— Нулевая.

— Какова вероятность, что человек, в распоряжении которого сейчас оказалась твоя лошадь, вернет ее тебе?

— Нулевая.

Я делаю короткую паузу. Хочу, чтобы Туукка проникся моей логикой. По его глазам вижу, что мне это удается. Я уверен. Потому задаю следующий вопрос:

— А какова вероятность гарантированно вернуть твою лошадь каким-то иным способом, не тем, о котором ты думаешь сейчас?

Туукка не отвечает. Он оглядывается по сторонам, затем наклоняется вперед, и наши лица оказываются сантиметрах в сорока друг от друга. Я смотрю ему прямо в глаза — глаза убийцы. Когда я работал в страховой компании, мне не приходилось производить расчеты под таким давлением. Впрочем, на тот момент жизнь еще не так меня потрепала и я не успел извлечь из нее такого количества полезных уроков. Кроме того, у меня не было защиты в виде душевного тепла, которое подарили мне семья и парк приключений.

— Ты вообще кто такой? — спрашивает Туукка, и я вижу, как ходят ходуном желваки у него на скулах.

— Я уже сказал — страховой математик. Я знаю все о вероятностях. Какова вероятность того, что ситуация улучшится, если просто ждать и ничего не делать?

Наша ярмарка удалась на славу. Это стало ясно, как только открылись двери. У каждого прилавка толпятся покупатели, перед многими столами даже выстроились очереди. Похоже, приготовленная отцами выпечка, разнообразное домашнее варенье и прочие лакомства обладают особой привлекательностью, которую я не сумел спрогнозировать.

Я торгую за прилавком и не спускаю глаз с Туукки.

Судя по виду, Туукке явно не по себе на отведенном ему месте за столом c французскими булочками, и он только и мечтает, как бы поскорее отсюда смыться. Так и есть, вскоре он исчезает. Лошади ведь не возвращаются к своим хозяевам просто потому, что те этого захотели и даже отомстили обидчикам. Уверен, Туукка в полной мере это осознает. Жизнь человека сильно меняется, когда он начинает просчитывать шансы.

Я упаковываю желе и повидло, вручаю покупателям свертки и ловлю себя на том, что радуюсь нашему общему успеху. Всякий раз, когда мимо проносится Танели, мы на ходу приветствуем друг друга, стукаясь раскрытыми ладонями. Честно говоря, в первый раз я не успел сориентироваться и хлопок получился смазанным, но я быстро учусь. И, когда ко мне за баночками желе подошел с пустой корзиной Сами — он поставил дополнительный стол, за которым торгует один, — я проявил инициативу. Сами явно растерялся, и в итоге мы просто пожали друг другу руки, что, пожалуй, было не хуже. Наши денежные сборы увеличиваются с каждой минутой. Радует, что на ярмарку приезжают покупатели даже из других районов города. Это, конечно, исключительно заслуга социальных сетей и Танели, который провел широкую рекламную кампанию.

Я как раз собирался предложить скидку покупателю, который брал сразу несколько банок, когда заметил, как Туукка выходит из-за своего прилавка и направляется к выходу. Надо торопиться. Я достаю из кармана телефон и открываю заранее набранные эсэмэски. Перечитываю — нет, они не потеряли актуальности — и нажатием кнопки отправляю обе. Эсэмэски уходят. После этого сообщаю папаше, который рядом со мной расставляет баночки с желе, что мне надо срочно уйти. По работе. В каком-то смысле это правда. По существу все, чем я сейчас занимаюсь, так или иначе связано с парком приключений. На более детальный анализ сложившегося положения вещей у меня нет времени. Если сделать поправку в сторону округления, то можно с уверенностью сказать, что отныне моя жизнь и парк составляют единое целое; выражаясь фигурально, все дороги ведут в него. Напарник обещает справиться без меня и оставаться на месте до конца ярмарки. Мы прощаемся хлопком ладоней; я надеваю куртку и покидаю прилавок.

Уже на выходе я слышу, как меня окликают, и, конечно, узнаю голос. Лаура Хеланто стоит в паре метров от меня — бьюсь об заклад, еще секунду назад ее там не было. Она приближается ко мне вплотную. Я чувствую ее запах, самый любимый в целом мире. От нее идет тепло.

— Ты будешь осторожен? — в ее голосе слышатся повелительные нотки.

Я смотрю ей в глаза и внезапно понимаю, что мне не так легко, как я думал, читать ее мысли.

— Я...

— Я вижу, — говорит она, — что ты уходишь. Просто хочу, чтобы ты вел себя осторожно. И чтобы все уладилось как можно скорее. И если…

Лаура колеблется или это мне только кажется?