Фактор кролика

А что, если брехня? Мою удавку привяжут к тому же самому квадроциклу или к другому?

Здоровяк выдержал паузу.

— Как скоро? — наконец спросил он.

— Как скоро что?

— Как скоро мы увидим, работает это или нет?

— Через две недели после начала работы банка, — сказал я. Мои исходные расчеты основывались на том, что первая стадия займет месяц. Но сейчас мне показалось, что это слишком долго.

— А что, если все провалится?

— Это я тоже учел, — сказал я. — Не провалится. Если никто не захочет брать кредиты, у тебя все равно останутся деньги в виде стартового капитала. Как минимум. А это уже немало. А если клиенты не будут расплачиваться по своим долгам и банк лопнет — хотя я не думаю, что это реалистичное предположение, — то гарантом послужит Парк приключений. Иными словами, ты в любом случае получишь назад то, что вложил. И, повторюсь: все эти деньги будут абсолютно легальными.

Я быстро покосился на Игуану. Он выглядел недовольным. В душе у него, подозреваю, бушевала буря.

— А что, если уровень доходов будет недостаточно высоким? — спросил Здоровяк.

Мои глаза сами собой обратились на повешенного. И я сказал то, что должен был сказать:

— Такой риск есть. Но я верю, что мы сумеем найти золотую середину.

— А что в ней золотого?

Я вспомнил папашу, который привез на своем старом «опеле» дочку, чтобы поиграть в Парке приключений. Моя идея заключалась в установлении такого процента по кредиту, чтобы он мог заинтересовать многих. На лице Здоровяка впервые мелькнуло нечто, похожее на выражение. Хотя более внимательный взгляд показал бы, что никакое это не выражение — он просто несколько раз открыл и закрыл глаза.

— Я думал, ты актуарий. А ты хочешь стать ростовщиком, — сказал он.

Мне показалось, что от тона, каким он это произнес, температура в сарае упала градусов на десять. Я решил, что сейчас не лучшее время, чтобы вступать в дискуссию о принципах взаимовыгодной банковской деятельности.

— В том-то и дело, — сказал я. — Я могу быть и тем и другим. Точность. Все должно быть просчитано с абсолютной точностью.

Здоровяк снова уставился на меня. Прошло несколько секунд, на протяжении которых решалась моя судьба. Я это знал. Мы здесь вдали от всех, и, не считая меня и покойника, здесь собрались только преступники. Не совсем идеальная обстановка для внезапного прилива позитива, как сказал бы Перттиля. Спустя некоторое время Здоровяк повернул голову к Игуане и едва заметно ему кивнул. Я не удержался и посмотрел себе за спину. Игуана несколько раз покачал головой, но затем вздохнул и кивнул в ответ. Даже если он согласился, явно сделал это с большой неохотой.

— Актуарий ты или кто еще, — сказал Здоровяк, — но мы глаз с тебя не спустим.

Он наконец поднял глаза к удавленнику, а когда снова заговорил, его голос звучал почти печально:

— Ты ведь знаешь, что деньги не растут на деревьях.

Дорога назад была точным повторением дороги туда. Глаза мне опять завязали. Сначала мы ехали по маленьким дорогам. В машине по-прежнему пахло лосьоном после бритья и хвойным освежителем воздуха. Из кондиционера на меня тянуло холодом. А. К. держал меня за руку. Никто не разговаривал. Никто, кроме меня, — когда мы выбрались на более оживленное шоссе, о чем я догадался по шуму движения.

— Кто это был? — спросил я.

Игуана ответил почти мгновенно:

— Предыдущий математик.

6

Когда я сообщил новости Эсе, он выглядел разочарованным, как будто старался проглотить что-то твердое и неприятное на вкус. Но его голос звучал спокойно.

— Это вопрос безопасности Парка, — сказал он. — А безопасность — это долгая оборонительная битва. А надежность обороны проверяется по самому слабому ее звену. Я давно разбираюсь с поступлением наличности. Это часть общей оборонной стратегии Парка.

— Оборонной стратегии? — спросил я.

— Я сформулировал эту стратегию некоторое время тому назад, и Юхани ее одобрил, — сказал Эса. — Она основана на лучших мировых военных практиках.

После моего посещения ночного сарая прошло три дня.

Мы с Эсой сидели в аппаратной, освещенной только светом, лившимся с экранов перед нами. Перевозка наличных никогда не входила в список официальных служебных обязанностей Эсы; он использовал для этого собственный внедорожник и не получал никакой компенсации ни за амортизацию автомобиля, ни за расходы на бензин. Я предполагал, что он будет только рад избавиться от лишней работы. Но мое предположение не оправдалось. Проблема с наличностью пока не находила решения. (Не говоря уже о трупе в морозильнике кафе «Плюшка и кружка» или о том, что я в любой момент мог оказаться в петле в заброшенном сарае.) У меня были две серые спортивные сумки, набитые деньгами. Проблема заключалась не столько в самих деньгах, сколько в людях, которые имели к ним касательство.