Фактор кролика

Как следствие, страховые компании знают две вещи. Во-первых, людям необходимо приобретать страховки. Во-вторых, определенное число людей, невзирая на предупреждения, неизбежно себя подожжет. В пространстве между этими двумя вещами — то есть между авторучкой и спичкой — как раз и работают актуарии. Наша работа гарантирует, что, даже если горе-поджигатель получит денежную компенсацию за свои неприятности, компания не останется в убытке, потому что компенсирует расходы за счет других клиентов.

Там я и пребывал, между заточенным карандашом и пылающим пламенем.

Моя работа находилась в районе Валлила. Новое офисное здание на Теоллисуускату достроили прошлой весной, и наша компания въехала в него, когда еще не высохла краска. Теперь, когда я каждое утро приезжал в офис, я всегда чувствовал одно и то же раздражение и разочарование. Подобно куску черного льда внутри, который отказывался таять: у меня больше не было кабинета. Вместо него у меня появилась рабочая станция.

Слово «станция» говорило мне все, что необходимо знать. Моя «станция» представляла собой узкое, заваленное бумагами пространство на краю длинного стола, торцом упирающегося в окно. Перед ним стоял точно такой же стол. Напротив меня сидел Мийкка Лехикойнен, младший математик, который регулярно рассказывал истории о выезде на шашлыки. Слева сидел Кари Халикко, младший аналитик рисков, имевший привычку подхихикивать себе под нос без всякого повода. Судя по всему, они принадлежали к новому поколению профессиональных актуариев.

Мне не нравились ни они, ни наш офис. Он был шумным, здесь что-то меня постоянно отвлекало и мне мешало. Он был полон банальности. Но главная проблема заключалась в том, что он был полон людей. Мне не нравились вещи, которые нравились большинству: бесконечные разговоры, бесконечные просьбы дать совет и бесконечные советы, бесконечный бессмысленный треп. Я не понимал, какое отношение все это имеет к вычислению вероятностей. До переезда в новое здание я пытался объяснить, что мы работаем в области контроля рисков, а не в Диснейленде, но на тех, кто принимал решение, это, похоже, не оказало никакого воздействия.

Моя производительность упала. Я по-прежнему не ошибался — в отличие от практически всех остальных, но моей работе значительно мешал непрекращающийся поток бессмысленной болтовни, заполнявший рабочую станцию Халикко.

Халикко смеялся над всем. Казалось, большую часть времени он проводит за просмотром видео прыгунов в высоту, дурацких конкурсов певцов или владельцев странных домашних животных. Все хохотали, и ролики сменяли один другой. Халикко то хихикал, то ржал. Я считал это поведение недостойным аналитика рисков.

Еще одним источником беспокойства был Лехикойнен, который не замолкал ни на секунду. По понедельникам он рассказывал нам, что произошло в выходные; осенью — о своем летнем отпуске; в январе я узнал, как он провел Рождество. С ним постоянно что-то случалось. Вдобавок ко всему он был дважды женат и разведен, что, по моему мнению, является ярким доказательством того, что человек плохо понимает связь между причиной и следствиями. Младшему математику стоило бы пристальнее изучить эту проблему.

Тем конкретным утром оба они уже сидели за своими рабочими станциями. Халикко скреб свой бритый череп, а Лехикоинен смотрел на экран, выпячивая губы и постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Оба выглядели полностью сосредоточенными на работе, что само по себе не могло не удивлять. Я взглянул на часы на столе. Ровно девять. Начало рабочего дня.

После переезда в новое здание я каждое утро старался выходить из дома примерно на тридцать секунд позже, чтобы избежать необходимости поддерживать бесцельные разговоры до начала работы, а потому являлся в самый последний момент. Для меня это нетипичное поведение. Я поставил кейс возле стола и выдвинул свой стул. И впервые услышал звук, с каким его твердые пластиковые колесики катились по ковру. В этом звуке было что-то, от чего меня передернуло, словно кто-то провел холодными ногтями мне по позвоночнику.

Я включил компьютер и убедился, что на столе есть все необходимое для работы. Я проводил самостоятельное исследование влияния частоты изменений процентных ставок на оптимизацию выплат в их постоянно меняющихся экономических условиях. И надеялся, что сегодня смогу завершить двухнедельный труд.

Тишина была, как вода в стакане — невидимая, но конкретная и ощутимая.