Фактор Майя

К 1965 году, когда завершились моя учеба в аспирантуре и курс истории искусств, я пришел к более четким интуитивным представлениям о Майя и древних цивилизациях Анауака [Anahuac] - «Места Между Большими Водами» - так местное племя науатль [Nahuatl] называет Мексику и Центральную Америку. Археологи находят в земле каменные артефакты и заносят их в каталоги, называя находки «бог Д» или «ритуальный предмет», но эти наименования ничего не говорят об образе жизни древних цивилизаций. Было очевидно, что для проникновения в ту ментальную среду, в которой создавались подобные артефакты, необходимо выработать в себе некий интуитивный образ мышления. В любом случае, эти камни - лишь останки, воплощения культуры, подлинная реальность которой заключается в особом ментально-эмоциональном состоянии, вложенном в артефакты.

К тому же, если техники и практики созерцания, использовавшиеся последователями Кетцалькоатля-Кукулькана, вызывали у них вневременные мистические состояния разума, то что мешает мне или любому другому человеку научиться входить в такие состояния сознания? Разве Р.М. Бакк, Уильям Джеймс и Олдос Хаксли не представили вполне убедительных доказательств сходства любых мистических состояний разума вне зависимости от времени и места? В конце концов, разве сама цель мистических практик не заключается в достижении состояния единства? Согласно Сежурнэ, религия Кетцалькоатля - внутренняя основа, связующая все древние мексиканские цивилизации, - представляла собой процесс, ведущий к мистическому единению. Созерцая наиболее гармоничные артефакты этих древних культур, я не сомневался в правильности этого мнения.

В конце 1966 года эти соображения подтолкнули меня к одному эксперименту. Другой причиной явилась моя убежденность в том, что если художественное творчество является наиболее мощным каналом воспроизведения мистических переживаний, то, возможно, именно при помощи искусства человек способен перейти к образу мышления, создавшему древние цивилизации Майя и Теотихуакана. Вероятнее всего, наибольшее влияние на процесс создания моих картин оказали фрески Теотихуакана и керамика Майя с ее иероглифическими орнаментами. Яркие краски, способность сохранять огромную информацию в компактных символических образах, общий принцип совмещения в одной геометрически правильной, но волнообразно-вибрирующей структуре множества перетекающих друг в друга форм - таковы основные признаки древнего майянско-мексиканского искусства, вдохновившего меня.

Результатом этого эксперимента стало несколько крупных вертикальных панелей. Автор слова «психоделический» Хамфри Осмонд, который увидел их в 1968 году, назвал их «Вратами Восприятия». Для меня же наибольшее значение имел сам процесс создания этих изображений; однажды они позволили мне войти туда, где я смог беседовать с Тлакуило, художником древности, творцом архетипов. Мое сердце открылось, и все мое существо переполнили воспоминания. Не знаю, было ли это памятью о прошлых жизнях, но, во всяком случае, это были коллективные воспоминания из потока разума древних народов. Теперь во мне возникли внутренние знания.

Хороший художник мудр, сердце его - бог.

Он беседует с собственным сердцем.

Он вкладывает бога в предметы.

(Из сказаний науатлей)

Образы древних мексиканских и майянских художников направляли меня во время создания «Врат Восприятия», а изучение Ицзина, одарило восприятием первичной структуры перемены, изменения, которая легла в основу всех восьми панелей. Каждая из панелей была разделена на три части. Верхняя и нижняя трети по своей структуре являлись зеркальными отражениями друг друга, а средняя представляла собой зону изменения, или трансформации, но и эта область преобразования обладала строгой двухсторонней симметрией. Много лет спустя я обнаружил, что базовая структура «Врат Восприятия» совпадает со строением «конфигурации бинарного триплета», ключевого символа, запечатленного в Священной Календарной Матрице Майя, который стал темой моей книги «Земля Восходящая».

Врата Восприятия номер 4 и Конфигурация Бинарного Триплета.