Фактор Майя

Майянцы были поглощены иными культурными ценностями, требовавшими совершенно другого пути развития сознания. Современные ученые смогли опытным путем зарегистрировать физические признаки лучей плотности, распространяющихся по Галактике, а цивилизации Майя удалось путем восприятия обнаружить лучи, обладающие иным воздействием, влияющие не только на возникновение и эволюцию звезд, но и на рождение и развитие идей, представлений и убеждений. Я считаю, что ученые Запада и древние Майя говорят об одних и тех же лучах, просто уровень сознания современной науки позволяет ей обращать внимание в первую очередь на физические проявления, а сознание майянцев ориентировалось в основном на духовные качества.

Второе: галактические периоды

Учение Майя, в описании доктора Аргуэльеса, утверждает, что каждая эпоха обладает своим собственным качеством, связанным с особой формой деятельности, и все эти признаки внесены в код Цолькина. Зная код галактических сезонов, можно предвидеть их смену и действовать более эффективно. Подобная внимательность ко Вселенной была присуща большинству древних народов, хотя, похоже, ни один из них не достиг той отточенности, к какой пришла цивилизация Майя. Более того, ранняя и даже средневековая западная религиозная традиция обладала сходной концепцией времени, согласно которой каждому его промежутку, от мгновения до эры, свойственно свое особое качество, дарованное Божественным источником, и знание этих качеств позволяет человеку проникать в загадку Божественной деятельности.

Мой собственный подход к идее «галактических периодов» основан на двадцати миллиардах лет истории космоса. Оценивая наши знания о том, что произошло в нем за это время, можно заметить, что каждая эра его развития обладает своими особенными признаками, уникальными свойствами и особым творчеством.

Например, через полмиллиона лет космической истории наступила пора образования атомов водорода. Необходимо отметить, что этот процесс был неразрывно связан с макрофазовой природой космоса в тот момент - атомы водорода в нем не возникали ни до, ни после этого момента. Но в тот миг атомы водорода могли быть образованы - и они действительно возникли, бесконечными квинтиллионами. Во всех эпохах космической эпопеи существуют десятки подобных примеров, но я продолжу рассматривать случай возникновения атомов водорода, чтобы описать своеобразие деятельности, присущее каждому космическому периоду.

Конечно, еще до массового образования водорода вполне возможным было возникновение отдельных его атомов. Однако это требовало огромных затрат энергии, к тому же, такие атомы мгновенно разрушались в первобытной топке. Создание же атомов водорода на более поздних стадиях противоречило бы общей тенденции образования гранулированной структуры Вселенной. Таким образом, легкость и массовость появления водорода определялись, с одной стороны, естественной потребностью, а с другой - качеством периода развития Вселенной. Акт творения произошел именно тогда, когда, по словам доктора Аргуэльеса, «потребность мгновения совпала со всеобщей целью». Как только качество Вселенной изменилось и позволило возникнуть атомам водорода, они немедленно образовались в огромном изобилии. Существование космических и галактических периодов обнаруживается на протяжении всех двадцати миллиардов лет существования Вселенной.

У западного человека немедленно возникает вопрос: «Возможно, периоды рождения атомов, галактик или примитивных клеток действительно существуют, но как такие циклы связаны с моими собственными мыслями, с человеческой культурой? Как галактические периоды воздействуют на них?» Это приводит нас к следующему вопросу.

Третье: индивидуальное взаимодействие с галактическим разумом

Можно ли говорить о галактическом разуме и цели Галактики? Я специально поставил это утверждение самым последним, поскольку оно связано с самыми глубокими проявлениями западного подавления души. Майя ощущали, что пребывают в связи с разумом Солнца, в котором для них проявлялись разум и сердце Галактики. Майя чувствовали существование желаний и целей Галактики. Современные ученые, лишь услышав об этом, немедленно отбросили мировоззрение Майя в корзину «сказочных историй». Однако отрицание мудрости Майя показывает лишь опасную ограниченность нашего душевного состояния.

Представьте себе: наши пытливые предки в Европе семнадцатого века спокойно наблюдали за кричащими от боли животными, будучи убеждены в том, что животные не обладают чувствами. Если бы мы спросили их, в чем причина такой черствости сердца, они объяснили бы, что эти животные подобны поврежденному механизму и их крики - всего лишь скрип, издаваемый сломанной машиной.