Фактор Мурзика

Первое время он служил под Москвой, где ему дали комнату в офицерском общежитии с туалетом в конце коридора. Он жил там, она у своих родителей, в такой же коммуналке, но приезжала к нему, и ей нравились его товарищи-офицеры, с их постоянным балагурством и легким бахвальством, с их специфическими рассказами, похожими на охотничьи байки. Потом его направили в ГДР, и возникла проблема. Он хотел, чтобы она бросила училище и уехала с ним. Она отказалась, и у них получился брак по переписке. Она несколько раз ездила к нему, он приезжал к ней. Потом его направили в Россию, и они заранее радовались, что теперь-то будут вместе, но опять реальность с ожиданиями не совпала – его послали в Казахстан, где он, будучи уже майором и командиром эскадрильи, принял участие в атомных учениях. Ему было приказано провести эскадрилью сквозь радиоактивное облако. Он посчитал этот приказ преступным, формально не отказался от выполнения, но вместе с эскадрильей облако обогнул. За что был разжалован в капитаны и уволен в запас практически с волчьим билетом. И, как говорили его друзья, еще легко отделался: не посадили. Его товарищ, майор Нестеренко, приказ выполнил в точности, за что получил орден Красной Звезды, был произведен в подполковники, а через два года полным полковником умер от лучевой болезни.

Перестав летать, Валерий не застрелился, но не находил себе места в гражданской жизни. Долго не мог устроиться ни на какую работу, потом нашел должность коменданта аэродрома при областном аэроклубе. Надеялся, что его переведут в инструкторы, что могло бы в конце концов случиться, но в ожидании такой возможности стал попивать, и чем дальше, тем больше. Это стало известно руководству аэроклуба. Короче говоря, летать ему уже ни на чем и ни в каком качестве не светило, он пил все больше и больше. Пил, стал ревнив, мелочен и агрессивен. Она не могла понять, куда делись его легкость, веселость, чувство юмора. Ревновал ее ко всем, а режиссеру Фантикову разбил нос прямо в театре. За что пятнадцать суток подметал тротуары. Хотя Маргарита и правда безгрешной не была и в любовных отношениях с одним деятелем искусств состояла, но это был вовсе не Фантиков. Валерий чем дальше, тем более был подозрителен. Следил за ней, подслушивал ее разговоры по телефону. Дошло до того, что рылся в ее сумочке и обнюхивал ее белье. Первый раз поймав его с поличным, она пришла в смятение. Она ему сказала: «Валера, что ты делаешь? Ты же летчик, ты истребитель, ты ас, ты мужчина. И до чего ты дошел?» – «Нет, Маргоша, я не летчик, не истребитель, не ас и не мужчина, а говно, а говну все можно». Подозревать ее было в чем, но она свои связи умело скрывала. Скрывала настолько, что сама верила в легенду о своей безупречной верности. (Кстати, ревность и верность состоят из тех же букв, расставленных в разном порядке.) Во всяком случае, точно не попадалась. Тем не менее они разошлись. Не сразу. Он устраивал ей скандалы, потом умолял не бросать, говоря, что пропадет без нее или покончит жизнь самоубийством. Обещал завязать и завязывал на какое-то время, потом все повторялось. В конце концов она ушла, оставив ему однокомнатную кооперативную квартиру. В конце восьмидесятых он, вместе с уже взрослым сыном Алешей, уехал в Америку. Там они разделились. Алеша отправился пытать счастья в Силиконовую долину, а Валерий попал в Майями, где все-таки нашел работу по специальности: на самолете «Сессна» возил над пляжами привязанное к хвосту полотно с рекламой мексиканской водки «Текила». Это было мало похоже на высший пилотаж на реактивном истребителе, но все же – воздух.

А она после развода с Валерием вышла замуж за модного драматурга, у них, можно сказать, были свободные отношения: он изменял ей и она, когда удавалось, делала то же и не считала это зазорным. Зазорным она считала красть чужое, строить свое благополучие на чужом несчастье, пресмыкаться перед начальством. Все знали, что с ней лучше не связываться. Она была остра на язык и даже главного режиссера могла так обрезать, а при случае даже и покрыть матом, что у нее получалось особенно изящно. Актеры театра из поколения в поколение передавали рассказ о том, как, повздорив однажды с тем же Фантиковым, она покрыла его многоэтажным и виртуозным матом, в ответ на что бедный, интеллигентный, целомудренный Павел Ильич, ни разу в жизни не произнесший ни одного непечатного слова, растерялся и, заикаясь от волнения, сказал:

– А вы, а вы, а вы… какашка!

Драматург, кстати, вскоре умер, оставив сберкнижку двоим детям от первого брака, а ей свою могилу с правом и ей быть похороненной там же.

Родственные отношения