Фактор страха

– Ты, Павлик, всех нас подвел, – строго выговаривал ему Георгий, – тебе поручили конкретное дело, дали лучших людей, но ты ничего не сделал. Тебя ведь просили найти одного человека. Всего одного. И привезти в Москву. А ты провалил такое в общем-то несложное дело. Нехорошо, Павлик, очень нехорошо.

– Мы сделали все, что могли, – оправдывался Павлик, – отправили туда Хашимова. Но он... но они... у него ничего не получилось.

– Почему? – спросил Георгий. Он не кричал, даже не повышал голоса, и от этого становилось еще страшнее.

– Не знаю, – пробормотал Павлик, – сам не понимаю почему. Сначала его ребят в Бельгии убили. Потом всех арестовали. Сейчас они во французской тюрьме. Мы ничего не понимаем. Пытались связаться, но установить контакты не удалось. В общем, не получилось.

– И не получится, – ответил Георгий. На столе не было ни вина, ни закусок. Георгий человек восточный, не мог унизиться до того, чтобы разделить трапезу со столь ничтожным типом. Поэтому официанты в кабинет не входили. Тем более что у дверей сидели два боевика, люди Георгия.

– Нам кто-то помешал, – выдавил Павлик.

– Надо было узнать, кто именно, – наставительно произнес Георгий, – и сказать об этом нам.

– Да, да, конечно, – Чертежник вытер со лба пот.

– В девяносто втором Чиряев силу свою хотел показать. Узнал имя одного из перекупщиков и полез на него. На хромого Абаскули полез. Чем это кончилось, ты, Павлик, помнишь. А сейчас он сбежал в Германию. Тебя просили найти человека, чтобы заставить Чиряева заплатить долги. Теперь, выходит, ты за него должен платить. Три миллиона долларов. У тебя есть такие деньги? Или нам посадить тебя на «счетчик» вместо него?

Глаза у Павлика округлились от ужаса. Сумма была невозможной, немыслимой, невероятной. Даже продав все свое имущество, он не соберет таких денег.

– Я не думал... я не знал, – бормотал перепуганный Павлик.

– Ты должен был найти и привезти в Москву Труфилова, – продолжал Георгий, – но не привез. Мало того, это сделал кто-то другой. А ведь Труфилов мог заставить Чиряева вернуть долг. Вся Москва гудела, все ждали, когда Чиряев заплатит. Очень уважаемые люди ждали. Если он не заплатит, другие тоже не станут платить. Тогда в городе снова начнется война. Страшная война, Павлик. И первой жертвой будешь ты.

– Мы его найдем, найдем, – бормотал Павлик, – обязательно найдем.

– Не найдете, – презрительно бросил Георгий. – Труфилов убит сегодня. В аэропорту. Чиряев работает лучше нас, хоть и в немецкой тюрьме сидит. Как ты сказал, контакты не удалось установить? А почему Жене Чиряеву удалось? Да ты вообще ничего сделать не можешь! Или не хочешь?

– Я узнаю, узнаю, обязательно узнаю, – бормотал Павлик, холодея от ужаса, – мы все узнаем. Я его достану...

– Поздно, – сказал, как отрезал, Георгий. – Теперь уже поздно, Павлик. Ничего сделать нельзя.

Чертежник задрожал от страха. Он понял, что подписал себе смертный приговор.

– Я не виноват, – бормотал он, – не виноват... Я сам не знаю... Хашимов не смог. Он не смог...

– Двенадцатого мая в Берлине состоится суд, Павлик, – напомнил Георгий, – послезавтра. Нужно показать Чиряеву, как нехорошо обманывать друзей. У него ведь остались в городе объекты, магазины, казино. Или я ошибаюсь?

– Нет, нет, не ошибаетесь, – Павлик облизнул губы. У него появился шанс. Возможно, удастся уйти отсюда живым.

– Он должен понять, как нехорошо поступил с нами, – продолжал между тем Георгий. – Надо его унизить. Все должны узнать, что он уехал за границу, не уплатив долги. Пусть он попсихует.

– Я знаю, – торопливо сказал Павлик, – знаю его женщину. Его знакомую. Его хорошую знакомую, – он говорил, от страха глотая слова.

– При чем тут его знакомая? – не понял Георгий.

– Вы же говорите, нужно его унизить, – облизнул губы Павлик. – Мы знаем, где она живет.

– Какая же ты сволочь, Павлик, – удивленно сказал Георгий, – я думал, ты мужчина, а ты, оказывается, мразь, дерьмо. – Он задумался. Восточному человеку неприятна была сама мысль о том, чтобы использовать в таком деле женщину. В подобных разборках запрещено трогать женщин и детей. Это негласное правило. Впрочем, у воров в законе обычно не бывает семьи...

– Нельзя это делать, – поморщился Георгий, – такое в городе не прощают. Если сегодня мы тронем женщину Чиряева, завтра его боевики начнут стрелять в наших женщин. Так что не лезь ко мне с такими гнусными предложениями. – Последние слова Георгий произнес как-то неуверенно, и Павлику это придало бодрости.

– У нее друг был, еще до Чиряева. Она его содержала. Все об этом знали. Потом появился Чиряев, и тот мужик отвалил. Ему объяснили, чтобы близко не появлялся. Но он может снова появиться. А мы сфотографируем. Никакого насилия. Пусть Истребитель посмотрит на эти картинки.

– Ну, и гад же ты, – покачал головой Георгий. – Подумай, что предлагаешь! Какую подлянку! – Он снова задумался. – Значит, до Истребителя у нее дружок был, говоришь?

– Был, – кивнул Павлик, напрягшись.