Фактор умолчания

– С «Летучего»! Капитан 3-го ранга Хорьков, доклад: «Условно отработали РГБ[48] глубинными реактивными бомбами и торпедами. Лодка условно уничтожена!»

– Условно, – ворчит, бормочет контр-адмирал, поглядывая на зама по политической.

– У нас пока не война, – тот в ответ словно оправдывается.

* * *

Четвертый час. За голосами офицеров, жужжанием, попискиванием, пощелкиванием приборов, сквозь стенки-переборки командного пункта проникает восьмикратный бой склянок – четыре ночи по местному.

– Шумы винтов ПЛ внутри ордера!

– Проворонили! – Анохин в полумраке «вспружиненного» комплекса флагманских постов командного пункта сверкает глазами почище аварийных лампочек.

– Контакт потерян!

– Может, это наша? – надеется старший вахты.

– Это какой же ж долбоклюй тогда там? – Контр-адмиралу тесно на КП! Из его сцепленных зубов «же ж» звучит, как пчелинно-жалящее. – Накануне ж расчертили сектора́ для каждой ПЛ, расписали график прохода эскадры, скорость, курс!.. В конце концов, у них свои «кусты» есть – мы шумим, как стадо, должны ж мать их так-растак держать дистанции![49]

– В место обнаружения брошена третья поисково-ударная группа: эскадренный миноносец «Вызывающий», СКР-3, МПК-145!

Наглядность всех движений подавалась на оперативный планшет. Обстановку освещал и обзорный радар, что заведенно крутил светящую палочку, «подсекая» точки-огонечки надводных единиц-целей… пока своих – в трех милях на «вест» три кораблика рассыпались фронтом, веером, словно растягивая… затягивая поисковую цепь.

– Докладывают! Слышат шум винтов! Классифицируют – атомная! Акустик явно слышал шум реактора.

– Не-е-ет, – ощерился Анохин, – не наша! У нас все дизель-электрические.

Чужая лодка быстро уходила, набрав полный ход, выпуская имитаторы, экстренным погружением безуспешно выискивая термоклин[50].

– Уйдет, сукина сволочь!

– БПК «Строгий» запрашивает разрешение на перехват!

– Добро!

На «Строгом» держал вымпел «бригадный» – капитан 1-ранга Сергеев.

Оценив на оперативном планшете эскадренное местоположение БПК, оптимальный курс перехвата, зная боксера Сергеева[51], Анохин не сомневался, что тот подрежет «хвост» флагману, пройдя впритирку по раковине.

Луна нареза́ла тени, отсвечивая, поблескивая на волнах, контрастно очерчивая угловатое железо корабля.

БПК появился из-за кормы, быстро приближаясь, уже успев набрать форсированные обороты – как бы не все 35 узлов! Нагнав флагман, он прошел всего в кабельтове, подняв бурун, волну, раздирая воздух высоким, по-самолетному визжащим тоном газовых турбин, оправдывая свое название, данное натовцами этому классу кораблей – «поющие фрегаты»!

В течение получаса американскую лодку обрабатывали условными атаками, хлестая акустическими «плетками», окончательно выгнав за линейный барьер – назначенно-условную границу периметр ордера.

Где дальне-рубежный эсминец получил приказ продолжить прессинг.

К делу дополнительно подключился «камов», покидывая буи, долго не отпуская субмарину с «крючка».

Порезвились!

* * *

Восток просыпался, начав розоветь. Еще трижды акустики баламутили приемные посты ложными сообщениями о контакте с неустановленными подлодками.

– Подводный рубеж прошли, – предположил флагманский оперативный дежурный, – мы держим «семнадцать», чтобы нагнать нас, а лучше обогнать, субмарине надо дать как минимум узла на три-четыре больше, что вызовет повышенный шум и сразу ее выдаст.

Командующий согласительно кивнул… немного устало – ночь не спал и, видимо, день тоже не даст отдыху:

– Я поднимусь на мостик. Общее действие эскадры нахожу удовлетворительным. Но еще раз проверьте управление и обратную связь с отдельными кораблями. Обратите внимание на слабые места в боевом взаимодействии командных пунктов подразделений. Думаю, с часок будет пауза, а потом прилетят… как солнце покажется. Ночью ж видели – не летали. Остерегаются, наверное – в темноте по неопознанной цели, можно же и схлопотать ненароком. А?

– Ну да, – офицер чуть улыбнулся в ответ и тут же поправился строго по-уставному: – Так точно, товарищ контр-адмирал!

Не через часок, а всего через пол – появился! К тому времени контр-адмирал умудрился слегка прикемарить в походном командирском кресле на мостике. Разбудил его несдержанный матрос, принявший звонок оперативного дежурного с КП:

– Сообщают – ВЦ по пеленгу 45![52]

На него зашикали, но Анохин уже встряхнулся:

– Что?

– Воздушная цель – пеленг 45, высота шесть тысяч, удаление 50.

– Разведчик. «Орион»?

И продолжали наблюдать за перемещением самолета. Через каждые две минуты теперь уж присмиревший матрос бубнил, репетуя на мостик данные по «цели», что не торопилась приближаться.

– А чего это он такой деликатный?