Фактор умолчания

«Да, береговые огоньки пробились! Радиокомпас вроде бы уж должен ловить… ага есть! Реагирует». – Обычно АРК начинал «оживать» на удалении до двадцати километров… а вообще точная работа этой штукенции зависела от многих сторонних эффектов – таких, как изменение рельефа местности, погоды и даже от времени суток.

Сейчас командовал «ведомый» – он и вышел вперед, установив контакт:

– Дальний привод. Точка поворота! Посадка с МК-198[119].

Посадка в Камрани магнитным курсом 198 градусов это, наверное, как заходить на авианосец! Торец взлетно-посадочной полосы обрывался примерно в трехстах метрах от кромки воды, откосом в десять метров высотой. И никаких тебе нормальных средств обеспечения посадки с этого направления. Только визуально и по «голосовой» с КП! Учитывая сюда же, что показания высотометра и фактическая высота – это далеко не одно и то же. Возьмешь ниже – вмажешься в скалу, как в транец.

Плавно отработали поворот, в шлеме уже команды руководителя полетов наземной службы.

А стрелка «остаток топлива» совсем упала на ноль! Но движок молотит!

Скребет липкое щемящее ощущение, что вот-вот… и заглохнет.

И тогда выбирать из двух: катапультироваться – привет ласковые волны ЮКМ[120] в надувной лодке с АСП… или попытаться садиться с неработающим двигателем[121].

Выполнили друг за другом доворот на посадочный курс, заходя, что называется, с ходу.

Всё, выпустить шасси, закрылки, отработать триммером, ручку управления двигателем можно убрать совсем на «малый газ», на выравнивании задросселировать до восьмидесяти процентов – блокировка не позволит вывести его на неустойчивый режим.

А движок… движок всё себе поет, тянет.

Зато СОРЦ вдруг запикала в тихой истерике, высветив красное табло: «давление топлива»!

Понятно, что горючки с гулькин нос, вот оно и колобродит в электросхемах сигнализаций. Но, видимо, в расходном баке что-то еще плескалось, потому что движок… сипит?!

Или это так просто кажется, что «сипит»?

А снизу торопят – у них на подходе пара Ту-95, и один гребет на трех движках… ему не терпится.

Посадочная полоса уже перед носом, глиссада… как вдруг внизу РП[122] совсем заголосил – у аварийного «тяжелого» накрылся и второй «турбовентилятор»! То есть ему вообще позарез!

Теперь главное не забуксовать на полосе и вовремя уйти на рулежку, иначе «Туполев» боднет.

«Ведомый» теперь ведущий – заходит первым на интервале, по нему и ориентироваться легче.

Освещение посадочной полосы опять факелами… чертовы вьетнамцы[123].

Плюхнулся.

Машина на пробеге… тормозной парашют… до остановки… ручку управления двигателем на «стоп»… вовремя, успел![124]

Аэродромные уже суетятся, цепляют за стойку водило, впрягают тягач, «мига» быстро буксируют подальше… не на рулежку, аж на газовочную площадку – магистральная рулежная полоса (еще американцы строили) по длине-ширине на аварийный случай сама может принять тяжелого «стратега».

А сейчас именно такой случай и есть – чтоб второго «туполя» не гнать на запасной аэродром в Фанранг.

Уф! Приехали.

Фонарь вверх, ремни долой, техник уже гремит стремянкой.

Сам-то Беленин просто нанервничался, а когда спрыгнул на бетонку, по возможности расчехляясь от пропотевшего летного костюма, вскинув голову, воочию оценил, каково оно мужикам на половине тягла да такой бандурой!

Видны посадочные огни, «тяжелый» и на двух турбовинтовых ревел не слабее, чем на всех четырех, заходя на аэродром с магнитным курсом 18 градусов – куда там ему кружить, примеряясь… тоже с ходу!

С этого – южного направления посадки, свои сложности – на удалении 17 километров от полосы высилась горная гряда, из-за этого глиссада проходила значительно выше.

Не утерял своего коварства и ветер… впрочем, ветер как раз таки дул-поддувал, откуда и куда надо – под «проседающую» плоскость, Ту-95 на выравнивании шел как утюг, зафлюгировав «первый» и «второй» левого крыла.

Беленин просто представил, как там пилоты, вывернув штурвалы вправо, раскорячились, отжав педали, чтоб непременно (с отклонением руля и элеронов) удержать машину в продольной оси!

И все равно сели не чисто, не совсем ровно, чуть занеся хвост – линия пробега должна была вынести самолет за полосу… но тут вдруг поймала клина правая стойка шасси! Это было видно по тому, как, выбросив лоскут дыма паленой резины вневматиков, оно (шасси) загорелось.

Этот клин и подправил машину!

Скорость уже удалось сбросить, а далее со снижением бега дело за мастерством и тормозами.

А пожар погас, можно сказать, вообще уникальным образом (о чем позже)!

* * *

«Туполев» докатил свое до полной остановки, затихнув, прорисовываясь длинной сигарой в мерцающем свете посадочных огней.

Подошел «ведомый», предложив Беленину:

– Сходим? До замершего на полосе громилы вроде бы недалеко. Ради интереса поперлись глянуть – что там с подранком, сказали «в него стреляли». Пока дотелепали, с люков «туполя» уже свесили лесенки, экипаж в сборе, прикатил руководитель полетов, но пока неформально – летуны, еще не отошедшие, делятся: