Фактор внешности

– Созависимость – это опыт, который позволяет нам повысить уровень нашего самоуважения. Это осознание смирения с налагающими тяжелые обязательства связями, это взросление, между взрослым «нужно» и детским «хочу»…

– Из какой книги цитата?

Роттвейлер помнила наизусть цитаты из книг на все случаи жизни.

– Забыла. Одна из тех книг, что оставляют неизгладимый след в сознании умного человека. Но это не имеет значения. Важно, что Сьюзан нуждается в созависимости.

– У нее низкий уровень самоуважения? Она же звезда, черт побери! – Я раньше не позволял себе так злиться в присутствии Мисс.

– Чарли, все девушки нуждаются в том, чтобы повысить уровень самоуважения и самооценки. Особенно красивые. Ведь они прекрасно понимают, что большинство мужчин, которые за ними охотятся, ни во что их не ставят.

– Не все девушки… Кара не такая…

– Кара прошла долгий путь, прежде чем стала самостоятельной.

Я посмотрел на Роттвейлер, сидящую между двумя лампами с сигарой в руке. На сей раз она гипнотизировала меня не взглядом, а риторикой.

– Видишь ли, эти красивые девушки привыкли к тому, что их используют. Постепенно они и сами начинают считать себя вещью, годной только на то, чтобы приносить пользу, но нуждаются они совершенно в другом.

– Послушайте, – возразил я, – но вы сами их используете!

В глазах Роттвейлер вспыхнуло недовольство.

– Я не использую. Я помогаю. Если они уходят от меня, я не могу им помочь. Но пока они со мной, забочусь о них. Возможно, Танц не слишком подходит Сьюзан. А ты подходишь. Но если ты не хочешь помочь…

– Кто сказал, что не хочу…

– Чего ты ждешь от меня? – буркнула она с раздражением. – Чтобы я стала вмешиваться в их жизнь? Я не могу сказать девушке: «Не спи с ним, он для тебя недостаточно хорош». Вернее, могу, но при крайней необходимости, а не каждый раз, когда она заводит роман. Поэтому я помогаю им по-другому. Мир, в котором мы работаем, Чарли, полон монстров. Мы не можем уничтожить всех монстров. Мы должны обезвредить некоторых из них. Обязаны перехитрить их. А с другими справимся и на расстоянии. Но избавиться от них мы не можем, это наша работа.

Она снова победила меня. Я встал с кресла и поехал домой собирать сумки.

В тот же вечер я остановился в отеле на юге Калифорнии, разобрал сумку и лег смотреть телевизор, размышляя о созависимости. Я не очень понимал, каким образом мое присутствие поможет Сьюзан повысить уровень ее самоуважения и сделает ее более сознательной, взрослой и ответственной, если все, что она желала, – это переспать со мной. С другой стороны, все, чего хотел я, – тоже всего лишь переспать с ней. Что такого повышающего самоуважение могло быть в этом обоюдном желании?

Фотосессия проходила на острове в получасе езды на лодке от побережья. Уже стемнело, когда Сьюзан, Танц и его ассистенты вернулись в отель.

Я ужасно злился на Танца, хотя совершенно не знал его. По признанию Ротти, он работал со Сьюзан несколько лет. Его жена, экс-модель, вероятно, не догадывалась об их связи. У нее было такое же положение, как у всех жен фотографов, – их мужья проводили целые недели с красивыми женщинами, объясняя происходящее исключительно нуждами своей профессии.

– Видишь ли, их жены не хотят верить в то, что им изменяют, – говорила мне Мисс, – бедняжки убеждены, что они единственные, ради кого мужчины могут изменять. Но рано или поздно наступает прозрение… потому что среди этих жеребцов нет приверженцев моногамии…

Тем не менее Танц имел репутацию приличного парня. Он был симпатичен, но не слишком молод, да еще женат на красивой женщине, которая родила ему красивых детей. Чего ему не хватало? Что толкало к любовным авантюрам – азарт, неумение сопротивляться хроническому искушению или постоянная потребность ощущать вседозволенность?

Я ждал в фойе, изрядно замерзнув, когда там появились Бруно и Сьюзан. Увидев меня, Сьюзан бросилась ко мне и поцеловала в губы. Поцелуй казался серьезным, но в такой странной обстановке наводил на мысль о притворстве. Я допускал, что таким образом она дразнила Бруно, поскольку ни на минуту не мог быть уверен в искренности Сьюзан.

Как бы враждебно я ни был настроен, я не смог заставить себя невзлюбить Бруно. Мы познакомились за ужином. Он сидел во главе длинного стола, занятого ассистентами, редактором, стилистами, парикмахерами и визажистами. Бруно заказывал калифорнийские вина и постоянно рассказывал о съемке, точно в ней сосредоточен весь интерес его жизни. Он не спускал с меня глаз, прежде всего, вероятно, из-за любопытства и желания понять, какие отношения связывают меня с Сьюзан. И это нахождение под прицелом меня немного нервировало.

Бруно хотел знать, зачем я вообще приехал Я сообщил, что Сьюзан необходимо подписать кое-какие бумаги для агентства. Туманная и недостоверная информация, он это отлично понимал. За столом задавал мне множество вопросов о баскетболе, в котором плохо разбирался. Я старался отвечать доходчиво, объясняя специфику игры, но вряд ли он понимал меня.