Фактор внешности

— Доброе утро, Мисс Роттвейлер! — выкрикнул я самым бодрым голосом.

Она все еще размахивала руками и колотила подушкой по постели.

— Хелен! — рявкнул я и тут же похолодел от ужаса. Мне еще не приходилось обращаться к ней не по регламенту.

В ту же минуту произошло нечто необычайное. Мой оклик подействовал на нее, словно молитва экзорциста на одержимого демоном. Она замерла, дернувшись на постели, и открыла глаза. Ее обычно холодный и жесткий взгляд вдруг смягчился теплой дружеской улыбкой. Но именно эта улыбка напугала меня сильнее всего.

— Доброе утро, Чарли, — произнесла Хелен.

В офисе, месте довольно суетном и шумном, одной из основных моих обязанностей было ограждать Мисс от лишнего беспокойства посредством профессионально освоенных приемов лжи. Вообще ее сотрудники мою должность так и именовали за глаза — «лжец». У лжеца был уютный уголок в офисе, не ограниченный стенами и позволяющий контролировать все открытое пространство. Оттуда были видны кабинки приемщиков заказов, смеющихся, шушукающихся и болтающих по телефону. Оттуда можно было наблюдать за курьерами, с расторопностью гонщиков «Тур де Франс» сортирующими резюме, стопки портфолио и прочие посылки от наших клиентов.

Я сидел на своем месте за невысокой перегородкой за столом из красного дерева воистину президентских размеров, в кресле с массивными подлокотниками. Чтобы проситель мог приблизиться ко мне, я должен был открыть перед ним маленькую калитку в перегородке и позволить подойти к столу. Разумеется, перегородка была чистой бутафорией, зато Мисс отлично рассчитала, что пока церемония будет совершаться, ей хватит времени обдумать, как повести себя с назойливым посетителем, и даже спрятаться от него, если необходимо. Тем более что у подобравшегося ко мне совсем близко просителя на пути оказывалась еще одна преграда — большой кожаный диван, на котором я всем предлагал отдохнуть в ожидании, пока Мисс пригласит их в святую святых.

Хотя лжец имел вид непреклонного стража порядка, мимо которого никто не проскользнет незамеченным, вход в кабинет Роттвейлер был всегда закрыт серой бархатной портьерой. Внутри кабинета освещение было приглушенным — горел обычно только торшер и две гигантские напольные лампы: одна в форме изогнутой турецкой сабли, увенчанной тюрбаном, атрибутами евнухов, охраняющих вход в гарем (уверен, кое-кто в агентстве за моей спиной и меня называл евнухом), и вторая, напоминающая по виду индийский кальян. Роттвейлер не терпела ламп дневного света, будучи убеждена, что они стимулируют рост раковых клеток и способствуют развитию рассеянного склероза, однако держать их в офисе никому не запрещала.

В ящиках ее стола, отделанного в стиле ар деко, было несколько отделений, где хранились бутылка польской картофельной водки, плитка шоколада, куча салфеток, чтобы вытирать свои пальцы и слезы моделей, пистолет «беретта» с пулями девятого калибра, наподобие того, каким пользовался Джеймс Бонд, и прочая мелочь.

— Проекты необходимо выстраивать четко и грамотно, — повторяла она, — но мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

Возможно, Ротти полагала, что цитадель красоты в любую минуту может быть атакована враждебными силами, а потому лучше находиться во всеоружии и днем и ночью. Но, по-моему, эти предосторожности были излишними. У всякого нападающего имелся шанс ослепнуть от блеска и великолепия, сосредоточенных в «Мейджор моделз», раньше, чем понадобилось бы сделать выстрел из пистолета.

Портрет Мисс, в ярко-желтых и розовых тонах, написанный Энди Уорхолом в семидесятых, обрамляла специальная защитная рама, подключенная к сигнализации. Все драгоценности, которые Роттвейлер никогда не надевала и даже не вынимала из сейфов, также находились под надежной охраной. Но что интересно, у нее имелся еще один пистолет — позолоченный, работы Бижана, подарок на Рождество от когорты благодарных супермоделей.

У Мисс Роттвейлер было несколько телефонов, и часто она вела переговоры сразу по двум или трем аппаратам. В такие минуты Ротти была наиболее уязвима для настойчивых посетителей. Но добраться до нее им не светило, поскольку никто из них не мог миновать мой пост. К тому же она даже не носила с собой мобильный. Вверила его мне, что давало ей возможность подумать, перед тем как отвечать клиенту. Если случалось, что меня рядом не было, Роттвейлер сопровождал Бен, ее старый приятель и тоже профессиональный помощник. Бен, невысокий хрупкий китаец неопределенного возраста, приобрел известность в мире фэшн-бизнеса под именем Хэнни Беньяна в качестве ведущего скандальных шоу. По слухам, он был внебрачным сыном какого-то тайваньского генерала. Я не сомневался, что с его прошлым связана какая-то тайна, и даже готов был допустить, что она еще более невероятна, чем та, что ему приписывалась.