Фактор внешности

Разумеется, тут существовала закономерность — чем более самовлюбленной и эгоистичной была девушка, тем меньше проблем в отношениях с любовниками у нее возникало. Но с другой стороны, если у такой особы появлялись проблемы, они, как правило, были очень серьезными, поскольку почти всегда в таких конфликтных ситуациях затрагивалась святая святых — ее вера в свою исключительную самоценность.

Кара, Сьюзан и Зули были не слишком уязвимы. Думаю, именно в этом крылся секрет их феноменального успеха, помимо, конечно, присущих им безупречной красоты и ненасытной алчности. Не все в успехе модели предопределяет красота. Важны также банальная удачливость, психическая устойчивость и развитая индивидуальность. За то время, что я работал с тремя вышеназванными супермоделями, мне не довелось столкнуться в жизни ни одной из них с феноменом «разбитого сердца». У Зули сердце могло разбиться, только если бы она попала в автокатастрофу. Кара внутренне слишком сконцентрирована на себе. И к тому же ее приоритеты ясны. Возможно, любовь для них была абсолютной ценностью, но возраст, когда она могла бы себе позволить влюбляться, уже давно остался позади. Вероятность пережить синдром разбитого сердца в ее случае была так же низка, как и в случаях Тони Роббинса, Марты Стюарт или Шрэмпта. Думаю, из этой троицы только Сьюзан еще могла попасть в ситуацию, которая разбила бы ей сердце, но она была слишком высокопрофессиональна, слишком хорошо себя контролировала, даже если приходилось страдать. И уж конечно, никогда бы не поставила на одну доску вопрос о своем сердце и перспективу своих доходов.

Но Киттен принадлежала к иному типу девушек. Она была по-настоящему романтична, постоянно влюблена. Ее переполняли романтические эмоции, и выйти из этого состояния ей было не под силу. Расставаясь с одним объектом своих чувств, она тут же находила ему замену.

Ей хватало и цинизма, и амбициозности, но Киттен регулярно попадала в ситуации, когда приходилось переживать синдром «разбитого сердца». Девушке удавалось находить именно таких любовников, которые причиняли больше всего неприятностей.

После модного фотографа, который воображал, будто он художник, ее бойфрендом стал рок-певец. Тот считал себя выдающимся актером. Ему на смену пришел актер, страдающий чудовищной манией величия. И все они были ее «великой любовью».

Я видел ее вторую пассию несколько раз. Однажды мы были на рок-концерте его группы «Цитадель» в «Мэдисон-Сквер-Гарден» вместе с Карой, Киттен и Зули. Звали его Дерек. Это было первое их выступление на столь знаменитой площадке. Они играли с воодушевлением, заводили своих фанатов и даже заставили меня почувствовать, что я старик, потому что уже не способен так бурно реагировать на происходящее, как окружающие меня зрители, среди которых было много девочек в формах самых разных колледжей.

Китген находилась в таком возбуждении, что стояла на цыпочках все время, пока группа работала на сцене. Но были там и немного разочарованные тридцатилетние фанаты рока, которые пришли послушать более известных музыкантов, а не начинающих юнцов, к тому же тех, кто сидел позади нас, раздражало, что за Киттен им ничего не видно. А поскольку с нами пришла еще и Зули, то закончилась стычка тем, что последняя громко закричала в ответ на требования сесть на место и не загораживать вид на сцену: «Вы хоть знаете, кто я? Если не заткнете свой рот, я вас вышвырну отсюда!»

Кара тоже встала. Девушки принудили подняться и меня. Не знаю почему, но я не находил выступление группы настолько удачным, чтобы подниматься ради него с места. Да и вообще группа как-то не слишком успешно играла в тот день. Но толпа усердно подхлестывала и подогревала страсти гиканьем, улюлюканьем, аплодисментами и выкрикиванием имен музыкантов. В целом «Цитадель» была недурна, но, чтобы оценить их по-настоящему, нужно было родиться в Англии и помнить времена «Битлз». Песни немного цепляли лиричностью и даже сентиментальностью, но я не запомнил ни одного названия композиций. Тем не менее музыканты были одеты со вкусом, играли громко и сильно действовали на впечатлительных девушек.

Дерек был солистом группы. В розовом эдвардианского покроя костюме (хотя вряд ли эдвардианцы носили костюмы розового цвета) он выглядел немного пьяным. Пошатывался, качаясь, но, видимо, специально, потому что когда мы подошли к нему после концерта, он был совершенно трезв, спокоен и адекватен.

Киттен бросилась в его объятия и замерла в них так, словно целью всей ее жизни было прильнуть к нему и не расставаться с ним.