Фактор Z

Девушка открыла рот и ее длинный, усеянный шипами чешуйчатый язык исчез в шее Очкарика. Тот забился, но тонкие, хрупкие на вид конечности держали крепко. Глаза девушки полыхнули ядовитой зеленью.

Иван выругался и поднял дробовик.

Трава всколыхнулась, и из из нее поднялись десятки бледных теней в простых белых платьях. Глазницы светились зеленым. Они приветственно раскрывали объятия.

Выстрел.

Очкарик перестал дергаться, и вместе с обнимающим его бледным телом осел в траву. Остальные тени надвигались, мягко, неслышно ступая, словно танцуя на зеленой поросли.

— Ловушка… — еле слышно прошептал Грег, — я только слышал о таком… это гарпии… их никто не видел больше двух сразу… а здесь у них… улей… вот вляпались…

— Разгони их, получится?

— Их… слишком много… давят меня…

Глаза Грега закатились и он обмяк. Иван молча закрыл ему веки привычным движением.

Гепард уже знал, что он увидит, но все-таки оглянулся назад, на путь, которым они прошли. Выше на пару ступенек упавшая на колени у тела Грега Ольга закрывала рот руками, расширенными от ужаса глазами уставившись на ожившую поляну. А еще тремя ступеньками выше — уже не было лестницы в пустоте, словно и не шли они по холодному, твердому, надежному камню всего минуту назад.

Рашен шутка. Выхода нет.

— Врагу не сдается наш гордый Варяг, — пропел Иван, перезаряжая, и жутко захохотал.

Выстрел. Выстрел. Два платья рухнули, но остальные неумолимо приближались. Иван переломил дробовик, дымящиеся гильзы, звякнув о камень лестницы, беззвучно канули в пропасть.

— Жгите своими пукалками, голубки, не тупите! Лишнюю минуту продержимся. А то у меня патронов еще только на пару раз, — прорычал Иван.

— Олья, прости меня.

— Геп… Обними меня. Нет, сначала дай мне скиммер. Вот. А теперь обними меня. Крепко-крепко. Да, так.

Выстрел. Визг двух скиммеров. Визг двух скиммеров. Щелчок разряженных скиммеров.

Выстрел дуплетом в упор.

Грег перехватил разряженный скиммер за ствол, как дубинку, и что было сил врезал по голове ближайшей гарпии. Иван, ругаясь, отбросил разряженный дробовик и выставил вперед зазубренный тесак.

Скрежет стали о кость. Крик. Скрежет множества зубов о кость.

Четыре недели до этого

— Ты чего все ворочаешься, Олья?

— Не могу уснуть, Геп…

— Из-за Ваньи?

— Да нет, глупый… между нами всё кончено давно, он переживает, конечно… мне тоже нелегко. Просто не могу уснуть. Мутно на душе, тяжело. А знаешь что? Расскажи мне сказку?

— Упс?

— Да-да, сказку. Ну как будто мне снова пять лет. А ты заботливый пап. Расскажи?

— Хмм…

— Ну я тебя очень прошу.

— Хорошо. Значит, слушай. Не щипаться! Убаюкивает мама сына…

— Дочку!

— Нет, сына. Это важно. Вот, убаюкивает, а сын, зараза такая, всё не спит. И задает маме всякие дурацкие вопросы. Ну маленький еще. Мам, а мам, спрашивает. А если землья загорится, что мы будем делать? Ну сына, говорит мать. Если землья загорится, я возьму тебя на руки, войду в море, и там не достанет нас огонь…

— Мировая мама.

— Да. Ты слушай дальше. Сын все не унимается: мама, мама. А если море загорится, что мы будем делать?

— Море не горит!

— Иногда горит. Но сейчас неважно. Он спрашивает, а мама отвечает: сынок, если море загорится, я возьму тебя на руки, и взлечу с тобой высоко-высоко в небо… и в небе не достанет нас огонь.

— Грустная у тебя сказка. Дальше неба некуда деться ведь…

— Умница. Но слушай. Он, естественно, поганец этакий, спрашивает: мам, а мам. А если НЕБО загорится, что мы будем делать? Ну тогда, сынок, отвечает мать… если небо загорится… тогда, сынок, мы обнимемся с тобой крепко-крепко…

— И проснемся?

— Нет. Тогда, сынок, мы обнимемся с тобой крепко-крепко… и умрем вместе.

Пауза.

— Обними меня.

— Слушай, я…

— Просто обними меня. Крепко-крепко. Да. Вот так.

Виталий Вавикин ГАМАДИПСА

1

Вьетнам. Жара. Сырость. Птичий язык. Джунгли. Солдаты. Крестьяне. Дети. Фотограф. Женщина-гид. Мнонги. Культ духов природы. Длинные дома с соломенной крышей. Земледелие, охота, рыбная ловля…