Фактор Z

— Тогда дьявол постучится и в их дверь. Среди названных мною были и дети, а старина Джейб за всю свою жизнь не обидел и мухи. Они тоже — невинны. Как говориться в вашей книге: око за око, зуб за зуб. Как думаешь, смерть твоей семьи искупит кровь невинных?

— Нет, прошу тебя. Я… мы не виноваты. Это все отец Томас — он нам приказал. Ты же знаешь, откровения пророка-президента равны воле божьей. Мы не могли ослушаться. Моя семья, мои дети…

— Отец Томас, говоришь?

— Да-да, Томас Холдстеп. Он не мог вас всех простить. Да, за то, что отказались от высшей милости: жизни на не тронутых чумой землях. Те, кто пришел извне, из царства проклятой полусмерти, отказался от жизни в царствии святом! Это было немыслимо для правильных мормонов… Мормонский боженька — это не добрый дядюшка Фрэнки с конфетками в кармане. Да и пророк-президент, этот хренов Глас Божий не любит, когда от его даров отказываются… Поэтому он и приказал вас всех убрать. Он сказал, что ему было откровение. Я никогда в эту хрень не верил, но ты не знаешь, как Холдстеп умеет убеждать… А чтобы замести следы, пророк-президент приказал купить у охотников парочку дьяволов. Ты же знаешь: они едят и мертвую плоть… Они должны были убрать все следы. Подумаешь, еще одна колония, разоренная мертвяками… Только ты вряд ли сумеешь к Холдстепу подобраться, его и день, и ночь охраняет святая гвардия — сущие фанатики, а его резиденция в Новом Салеме — это настоящая крепость…

— Тогда, — Пуля пожал плечами, вновь раскладывая наваху, — твои слова бесполезны. Я всего лишь человек, воплощение бога мне не по плечу…

— Подожди-подожди! — Пистон перестал плакать, но губы его дрожали, когда с них срывались слова: — Есть вариант. Каждое воскресенье Холдстеп отправляется на молебен в Храм Христа Святых Последних Дней в Солт-Лейк. Его, конечно, тоже будут охранять, но тогда есть хоть какой-то шанс подобраться к нему поближе…

Тони Синтаро улыбнулся, холодно и жестко.

— Хорошо, может быть, дьявол и обойдет твой дом стороной. Только, — Он замер на мгновение, а потом медленно стянул перчатки, закатал правый рукав. Предплечье почернело; рваная рана, следы от зубов распухли, вывернулись багровым мясом, сквозь прохудившуюся повязку проступил белесый гной. Глаза Пистона округлились, он открыл-закрыл рот, не в силах вымолвить ни слова. Совладав в собой, он выдохнул:

— Поцелуй сатаны! Защити меня боже…

Голод никуда не уходил, а при виде крови лишь расширился, набух, грозясь вырваться наружу, но теперь человек по прозвищу Шальная Пуля знал, как его утолить хотя бы на время.

— А теперь, — он склонился над Джо, провел лезвием навахи тому по груди и улыбнулся. — А теперь кричи, потому что дьявол голоден.

* * *

Руины Солт-Лейк-Сити. Огарки небоскребов, провалившиеся крыши и мертвые автомобили на берегу высохшего озера. Несколько лет назад чуть уцелевший во время чумы город стал полем битвы между войсками конфедератов и мормонами, оборонявших свое нетронутое проклятой смертью царство небесное. На стороне звездно-полосатых была военная техника и бывшие бойцы Национальной гвардии, на стороне святош — фанатичная преданность пророку-президенту и презрение к смерти. Солт-Лейк превратился в огненный ад для тех и других.

Когда же к границам Конфедерации подошли орды ходоков, тем стало уже не до мормонских земель. Армия отступила, а город так и не был восстановлен, лишь узорчатые шпили городского храма, чудом уцелевшего в войне, возносились над руинами, а невредимый Мороний приветствовал трубным гласом восход нового солнца.

Тони понимал: даже в своей «барракуде» ему в Солт-Лейк делать нечего. Заваленные обломками улицы, километровые заторы из разбитой техники на дороге и огневые точки мормонов, превративших город в огромную крепость, — не лучшее место для последней охоты.

Но Пуля верил в свои силы и возможности своей машины: вместе они уходили от патрулей Конфедерации и дорожных танков Парящих Орлов. Неужели какие-то мормоны, помешанные на своей вере, смогут ему помешать?

«И невинным откроется дорога в Рай…» Он помнил эти слова, когда святоши встречали людей, которые пришли на обойденные смертной чумой земли с опустошенного вымершего востока. А провожали их угрюмыми молчаливыми взглядами, когда ни старина Джейб, ни Дак-Дак, ни вечно разумный расчетливый старейшина Эд Макс не смогли принять тяжелую руку пророка-президента. Им еще казалось, что на западе, в пустынях Лас-Вегаса их ждет свобода и счастье.

Он тоже в это верил, когда вернулся с очередного дела домой, а вместо оживленных трейлеров, полных гомонящих детей, вместо веселого смеха женщин и улыбки, ласковой улыбки Сирены его встретили мертвящая тишина и гнилое дыхание из пасти хищника.