Факты. Открытия. Люди

Так вот, в грамоте на дворянство, выданной в 1872 г. Герсону Блейхредеру, личному банкиру Бисмарка, эта формула — «происходящий из хорошей семьи» — была опущена. Еврею — даже кавалеру прусских и иностранных орденов, самому богатому человеку в Берлине — она не полагалась, и даже королевская милость изменить этого печального обстоятельства не могла.

В жизни банкира имел место и такой эпизод: баварскому королю Людвигу (тому самому, который был патроном Вагнера) срочно понадобились 7 миллионов марок. Имперская золотая марка в обмене стоила 1/3 старого «союзного талера», то есть требовалось 2,33 миллиона талеров — сумма примерно в 6 раз больше, чем та, которой благодарный ландтаг наградил Бисмарка после великой победы над Австрией в 1866 г. Бисмарк просил Блейхредера помочь, и тот постарался, но дело не выгорело — баварцы не смогли предложить никакого разумного обеспечения займа. Видимо, понадеялись, что банкир-нувориш удовлетворится каким-нибудь титулом или орденом. Блейхредер им в займе вежливо отказал. Все, разумеется, делалось в глубокой тайне и никакой огласке не подлежало. После того, как все улеглось, сын канцлера, Герберт, написал в письме приятелю, который был в курсе дела: «Поистине несчастен тот, кто должен зависеть от доброй воли грязного еврея».

Блейхредер был важной персоной — в его доме, например, был устроен «частный» обед, на который были приглашены как послы иностранных держав, так и прусские дипломаты. При этом хозяина дома по вопросам протокола консультировали чиновники МИДа. Обед — случай редчайший — был почтен присутствием самого Бисмарка. После получения дворянского титула желание миллионера как-то проявить себя приобрело прямо-таки уродливые черты. Это событие ему хотелось отметить самым грандиозным торжеством, какое когда-либо видел Берлин. И все еще отрезанный от истинного «высшего света» парвеню наконец-то получил надежду принять у себя самую отборную часть сливок общества.

Придворный чиновник, которого он попросил составить список приглашаемых офицеров, рассказывал позднее, что новоиспеченный дворянин посоветовал: «Не включайте, пожалуйста, лиц буржуазного происхождения, хотелось бы быть только среди своих». А когда капитан гвардейского полка все же привел с собой своего коллегу-буржуа, на торжестве разразился скандал. Блейхредер отвел офицера в сторону и сделал ему выговор: «Мой дорогой, нельзя же опускаться так низко».

По знаку капитана все присутствовавшие офицеры поднялись со своих мест и покинули дом. Баронесса Хильдегард фон Шпитцемберг записала в своем дневнике: «Самые лучшие полки объявили бойкот дому Блейхредера». Вот почему на протяжении нескольких последующих месяцев банкир не мог давать «официальных» балов. А еще шесть лет спустя светская львица Мария фон Бунзен отмечала: «Блестящий праздник устроил также Блейхредер. Общественное положение Блейхредера было, если хотите, превосходным, но все же поучительным. Почти весь аристократический и официальный Берлин прибыл к нему в гости с тем, чтобы, извинившись, вскоре уйти». Даже Вильгельм Кардорф, еще один друг Бисмарка, которому Блейхредер не раз помогал выпутываться из неприятностей, оплачивая его долги, подшучивал над банкиром в письмах к жене: «Вчера вечером был на большом концерте и балу у Блейхредера. После концерта состоялся торжественный ужин, а затем бал, на котором, как мне кажется, было слишком мало мужчин, особенно офицеров.»

Представители самого аристократического общества с благодарностью принимали приглашения на балы Блейхредера, музыка и угощение были поистине изысканными. При этом единственной барышней, не получившей за весь вечер ни единого приглашения на танец, была дочь хозяина дома. Почему так получалось?

Бисмарк объединил Германию, как и обещал, «железом и кровью», инструментом же ему послужило военное сословие прусских дворян. Разумеется, престиж военных взлетел до небес. В их среде не любили ни говорунов-депутатов, ни адвокатов, ни бюргеров вообще. А уж Блейхредер, еврей — ив силу этого сомнительный даже и как бюргер, вдруг возведенный в дворянство и получивший право именоваться Freiherr, с аристократической прибавкой к фамилии «фон» — вызывал у них просто конвульсии.

В Англии было совершенно не так. Там большие деньги или большие дарования давали и очень большие возможности — вне зависимости от «случайностей рождения». По поводу могущества больших денег можно привести совершенно конкретный пример — примерно в то самое время, когда Герберт фон Бисмарк сообщал своему приятелю, как неприятно истинному джентльмену «зависеть от грязного еврея», в Англии прошла шумная светская церемония. Лорд Розбери женился на одной из наследниц лондонских Ротшильдов. Лорд — Арчибальд Филипп Примроз, 5-й эрл Розбери — был отпрыском одного из самых аристократических семейств Великобритании. На свадьбе присутствовал наследник престола, принц Уэльский.