Факультативы (СИ)

— Доброе утро, — над ухом послышался хриплый ото сна, но такой приятный голос.

Гермиона слегка отодвинулась. Снейп внимательно ее разглядывал, видимо ожидая реакции. Не мудрено, ведь он ее вчера так нагло усыпил. Но девушка наконец-то чувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей, поэтому была благодарна мужчине. Она зевнула и сладко потянулась, разминая затекшее тело. А затем томно прижалась к нему, снова утыкаясь в грудь.

Рука Северуса опустилась на ее бедро. Заскользила вверх, слегка задирая юбку. Прошлась по талии. И замерла в сантиметре от груди Гермионы. Девушка затаила дыхание, боясь спугнуть мужчину. Он с трудом сглотнул, рывком поднялся, размашистым шагом пересек комнату и скрылся в ванной. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, и Снейп взмахнул палочкой. Из большого шкафа послушно выплыли идеально отглаженный черный костюм и белоснежная рубашка. Профессор ловко поймал одежду и снова исчез, а через секунду послышался звук воды. У Грейнджер мелькнула мысль составить ему компанию под ледяным душем, но в итоге она просто села на кровати, поджав ноги, и стала его дожидаться.

Северус вышел уже идеально одетый с непроницаемым выражением лица. Замер в нескольких шагах и указал на дверь в приглашающем жесте.

— Вам пора, Гермиона.

— Северус… подойдите, пожалуйста, — тихо попросила девушка. Мужчина сделал шаг. — Еще ближе.

Он подошел вплотную, и Грейнджер встала на кровати, обняла его за плечи и притянула к себе. При этом Снейп оставался крайне сосредоточенным и напряженным.

— Северус… я… я хотела спросить. Ты же… ну… очень возбуждающий мужчина, — она покраснела, а бровь Снейпа взметнулась вверх. — И я… я хочу тебя. Я ведь уже не девочка, — Гермиона провела пальцами по его щеке, становясь как переваренный рак. Тем временем, вторая бровь мужчины догнала первую. — Ты же видишь, как на меня действует один твой взгляд. Или дело во мне? Может я не настолько хороша? Может я…

— Гермиона, — он вздохнул, обнимая ее за талию. — С тобой все более чем в порядке. Дело во мне. У меня есть… определенные… причины, назовем их так.

— Какие?

— Первая… я не могу нарушать профессиональную этику. Ты все-таки моя студентка. Я учитель. Подобные отношения по идее неприемлемы, хоть все и так закрывают глаза.

— Есть что-то еще, да? — не сдавалась Грейнджер, твердо решившая все разузнать и обойти преграды.

— Вторая… я хочу чтобы у нас хоть что-то было по правилам. И интимная близость… подобного рода с девушкой, к которой я испытываю… — Снейп замялся на долю секунды, — такие чувства должна происходить после свадьбы.

— Северус! — Гермиона готова была расхохотаться от не вовремя проснувшегося джентльменства, но профессор на минуту закрыл глаза, будто собираясь с мыслями. А когда открыл, в них плескался такой огонь, что девушке показалось, что она сгорит за секунду, прыгнув в него.

— И третья причина. Если я хоть раз… попробую тебя, я не смогу остановиться, — голос Снейпа становился все более хриплым, приобретая угрожающие, даже звериные нотки, от которых внутри Гермионы все отозвалось ноющей болью. — Мне придется запереть тебя в подземелье на несколько дней и послать к чертям занятия. А это уже противоречит первой и второй причинам.

Настала тишина. Они сверлили друг друга глазами. А затем Грейнджер легко чмокнула его в щеку, будто и не услышала только что самого желанного на свете признания от неприступного профессора.

— Я обойду эти твои три причины, вот увидишь.

Она спрыгнула с кровати, надела туфли, накинула мантию, и, уже находясь у самой двери спальни скептично настроенного Снейпа, спросила:

— А какой у тебя пароль?

— Чертополох.

— Отлично. Хорошего дня, Северус.

***

Он замечал хитрый огонек в глазах Грейнджер. И почему-то у него все замирало внутри от предвкушения. Снейпу было чертовски интересно узнать, что придумает эта настырная девчонка. Она не отступит, в этом он ни капли не сомневался. И ловя эти взгляды, Северус мысленно молился Мерлину, прося у него сил пережить ее коварный план и не получить сердечный приступ.

Все их общение стало сводиться к нескольким разговорам и взглядам украдкой. Гермиона не заходила к нему после занятий, а он не настаивал, полностью поглощенный разработкой нового зелья по просьбе Кингсли.

В один из таких дней, Северус засиделся до глубокой ночи. На часах было уже почти два часа. Он отложил перо, закрыл чернильницу и размял затекшие от долгих расчетов пальцы. Больше всего на свете ему сейчас хотелось просто завалиться в кровать прямо в одежде. Но он переборол себя и начал расстегивать этот чертов миллион серебряных пуговиц на своем сюртуке. Скинув мантию на одно из кресел в гостиной, он зашел в спальню и оторопел. Сон как рукой сняло.