Факультет боевой магии. Сложные отношения

К счастью, принесли первые блюда, и все сделали вид, что заняты содержимым тарелок. Разговор стал более отвлеченным, а вскоре перешел на политику. Дамы заскучали, разве что Верена оживилась, внимательно следя за нитью беседы. Что ж, возможно, она в самом деле была неплохим выбором для будущей императрицы.

Строгер быстро потерял интерес к внезапно вспыхнувшему спору Котовского и Ланге о внешней политике, в который Мартин с удовольствием подбрасывал едкие реплики, то соглашаясь с кронпринцем, то поддерживая молодого министра. Во внешней политике я понимала столько же, сколько во внутренней, то есть ничего, поэтому мне интереснее было следить за герцогом, чем пытаться понять суть спора. Тот едва сдерживал улыбку, пряча ее в седых усах. Интересно, что его так позабавило?

— А вы что думаете по поводу эмбарго алертийских товаров? — спросил у герцога Стефан.

Строгер пожал плечами.

— Мы это проходили, и не раз. Алерт ответит тем же. Но вам не кажется, уважаемые, что мы совсем исключили из разговора наших спутниц? Позвольте, я сменю тему беседы и произнесу тост.

В моем бокале был сок, но я с удовольствием поддержала инициативу. Герцог окинул взглядом всех присутствующих и улыбнулся еще шире, показав крепкие зубы.

— Мой тост будет довольно длинным. И начну я издалека. Примерно восемнадцать лет назад мой приятель, барон Гревениц, ваш отец, фрау, — Строгер отсалютовал мне бокалом, — поделился со мной своими планами. Он был счастлив тем, какая прекрасная дочурка у него растет, и конечно же хотел для нее счастливой судьбы. И нашел для нее лучшего жениха, которого только можно представить. Он не ошибся: тот мальчик вырос и достиг весьма многого. Вы слышали эту историю?

— Нет, дед не рассказывал мне, что отец собирался решать мою судьбу, да еще так рано.

— И что же это за прекрасный человек? Уж не барон ли Шефнер? — весело спросил Котовский, блестя синими глазами. — Это было бы весьма романтично!

Я посмотрела на мужа, но тот выглядел не менее озадаченным.

— О нет, хотя он тоже здесь присутствует. Министр Ланге, разве ваш отец не рассказывал вам о сорвавшейся помолвке между вами и тогда еще фрейлейн Гревениц?

Стефан только покачал головой, разглядывая меня во все глаза, будто в первый раз увидел. Сразу захотелось спрятаться за Мартина.

— А почему помолвка сорвалась? — наивно спросила Катрин.

— Началась эпидемия, и мои родители умерли. Полагаю, дед оказался против помолвки в столь раннем возрасте, — ответила я, умолчав о том, что тогда Гревеницы были в долгах, из которых лишь недавно выбрались благодаря дяде Клеменсу, и что Ланге такая невеста совершенно не сдалась. — Но ведь все сложилось как нельзя лучше. Не так ли, господин Ланге?

Стефан поспешно кивнул.

— Да, конечно. Страшно представить, что могло бы быть, если бы я… если…

— Договаривайте, — с деланым дружелюбием предложил Мартин, обнимая меня за плечи.

Что бы ни сказал Стефан, это оскорбило бы или меня, или Катрин, так что я поспешно вмешалась, обращаясь к Строгеру:

— Ваша светлость, вы поразили меня прямо в самое сердце.

— О, не торопитесь удивляться, фрау Шефнер.

— И что вы припасли нам еще, герцог? — рассмеялся Котовский.

— У нас здесь есть еще одна неслучившаяся помолвка. Между моей замечательной дочерью Вереной и нынешним бароном Шефнером. Мы обсуждали ее лет пять назад, но переговоры были прекращены из-за политических разногласий между нашими семьями. А затем в жизни тогда еще просто господина Шефнера появилась фрейлейн Гревениц.

— Вернер, — поправила я и, игнорируя правила приличия, отпила из поднятого бокала. Больно уж горло пересохло.

Я могла бы стать женой министра. Мартин женился бы на дочери герцога. Если бы сейчас Строгер сказал, что он сам мой родной отец, я не слишком бы удивилась.

— Так мы пьем за неслучившееся? — уточнил Мартин, поглаживая меня по спине.

— Полагаю, мы пьем за переплетение судеб! — воскликнул роанец и поднял выше свой бокал. — И за прекрасное настоящее, которое возникло благодаря, казалось бы, неудачам!

Сидела бы дома. Артефакты чинила. Меньше бы знала, спала спокойнее.

Хотелось бы, чтобы вечер на этом закончился, но шел только восьмой час, и проситься домой было невежливо. После легкого десерта мы вновь вернулись в Шелковую гостиную. Катрин уселась за пианино, Ланге пристроился рядом, заметно избегая меня.

— Ты думаешь, он не знал о нашей помолвке? — потянув мужа за рукав, спросила я.

Мартин недоверчиво хмыкнул.

— А почему ты не сказал… о себе и фрейлейн Строгер?

— А это важно для нас двоих? Между нами не было никаких романтических чувств. Если бы я женился, это была бы сделка.

И, судя по всему, выгодная. Но менталист почему-то не пошел на нее. От всех этих размышлений разболелась голова, и я, взяв с подноса еще один бокал, уселась на диванчик. Тут же рядом со мной села Марта, не оставив места Мартину.

— Я думала, будет скучно, — горячо зашептала она, — а оказывается…

— Все как у людей? — вздохнула.

— Всегда считала, что сплетни о высшем дворянстве ничего не стоят.