Факультет боевой магии. Сложные отношения

— Женщины любят страдать, знаю об этом не понаслышке. Видишь ли, мой отец-пьянчужка привык поколачивать свою жену. Старший брат пытался вмешаться, но был просто изгнан из дома. Вернулся потом, едва ли не на коленях умоляя о прощении. Боялся потерять наследство, — с отвращением сказал Корбин. — А я был гордый. И везучий. Магический дар дал мне возможность выучиться в университете, получить хорошую профессию. И все то время, что проводил за книгами и в мастерской, мечтал о том времени, когда вернусь домой и заберу мать из того ужаса, в котором она жила. Когда смог купить себе дом, приехал за ней… а мама, представь себе, не захотела уезжать. Как же она может оставить мужа, старшеньких и мельницу без присмотра! И умерла. Через год. Сердце не выдержало.

— Мне жаль, — сдавленно сказала Софи.

— Не стоит. Это жизнь. Потери неизбежны, но ты и сама это знаешь. Поэтому важно жить и для себя, а не только для других. Исполнять свои желания, а не чужие. Понимаешь? Когда мама умерла, отец горько рыдал у ее могилы, а спустя несколько часов уже пил в таверне с дружками. Жертву, принесенную во имя любви или мира в семье, могут и не оценить.

— Я ничем не жертвую. — Его ученица была непреклонна.

— Жертвуешь. Когда ты молчишь, не выказывая свой гнев, когда трусливо примиряешься с несправедливостью. Когда, прежде чем претворить свои мечты и желания в реальность, думаешь, не будет ли твой супруг против. Как часто ты меняла планы из-за запретов Мартина? Молчишь? — повысил голос Рихтер, глядя на упрямо поджавшую губы чародейку. — Страх остаться одной понятен, но… жалок.

Алхимик почти сразу пожалел о своих словах, но было уже поздно.

— Вот как вы обо мне думаете! Что я боюсь остаться одна. Зато вас, мастер, судя по всему, одиночество не беспокоит.

До недавнего времени так и было. Но нужно ли говорить своей ученице, что ради нее он, пожалуй, был бы готов пожертвовать своей свободой? Рихтер в этом сомневался. Мучительно соображая, как бы направить их беседу в менее опасное русло, алхимик не сразу понял, что в комнату кто-то вошел. Лермиец, мрачный и хилый тип, забавно его побаивающийся. Но сейчас господин Моретти на него и не взглянул, направившись к небольшому секретеру, в котором Триер прятал выпивку.

— Что-то случилось? — удивленно спросил алхимик у лермийца, наблюдая, как он дрожащими руками наливает себе в кружку крепкой настойки. Тот не ответил.

— Первокурсники, — сочувственно пояснила Софи вместо Моретти, будто это все объясняло. — Лоренцо, может, расскажете, что они в этот раз учудили?

Глядя, как чародейка успокаивает взбудораженного преподавателя философии и права, Корбин мрачно размышлял, насколько Софи изменилась со дня их знакомства, став дружелюбнее, внимательнее к людям, мягче. Женственнее. Перемены, причиной которых стал совсем не он. А значит, и правды в его словах было не так уж много и в той ссоре с Шефнером, и сейчас. Глава СБ все столь же впечатляюще давил и манипулировал людьми, включая свою жену, но Софи, прямолинейная упрямая Софи, удивительным образом справлялась с этим. Не ломаясь, но будто становясь гибче. Но долго ли она выдержит, если менталист продолжит добиваться своего всеми возможными способами?

Корбин Рихтер поднял сломанный цветок и, оторвав последний ярко-желтый лепесток, поднес стебель к губам. Пахло сладко и терпко, но выступивший прозрачными каплями сок был полон горечи.

— Не все можно восстановить, Мартин, — пробормотал алхимик, не сводя глаз с чародейки, упорно пытавшейся вытащить кружку из рук лермийца. — Но, полагаю, ты поздно это поймешь.

Грусти в голосе алхимика было гораздо больше, чем злорадства. Ведь даже так он не имел ни одного шанса, чтобы изменить свой статус рядом с Софи. Слишком поздно.

София Шефнер

Будни мои наконец-то вошли в некоторую колею, которая, правда, началась с очередного бурного выяснения отношений с мужем.

Узнав от декана о судьбе Ганса Яргера, я на мгновение потерялась от наглости драгоценного супруга, избавившегося от студента за моей спиной. В себя прийти помог Рихтер. Слова его, резкие, грубые, вытянули меня из плаксиво-беспомощного настроения. Впрочем, и желание послать Мартина к черту тоже к вечеру угасло, но решимости хватало на троих.

Муж, недавно пообещавший больше мне не лгать, держал свое слово. То, что Яргера сослали на границу благодаря его вмешательству, он не отрицал.

— У тебя было время уладить проблему, но ты не торопилась. Пришлось мне об этом позаботиться.

— Это моя работа, Мартин! Видел бы ты, как… — я замолкла.

— Видел бы что? — мягко спросил маг, элегантно перекидывая ногу на ногу.

Сегодня он был не в костюме, а в мундире, значит, ездил по очень важным официальным делам. И судя по расслабленной позе мужа, все прошло неплохо. Но вот мне расслабляться не стоило. Как и говорить, что декан факультета боевой магии довольно нелицеприятно высказался о «некой фрау, которая бегает жаловаться мужу».

— Как ты вообще узнал? — вместо этого сердито спросила я. — Кто тебе рассказал о случившемся?